за нашу свободу – и возблагодарить за нее судьбу, – предложил Джек. – Что касается меня, то я никогда таким не стану!
Стивен взял у друга бокал, думая об Александре.
– По крайней мере, Алекси откровенно счастлив, – сказал он.
Александра автоматически, будто в оцепенении, следовала своему обычному утреннему распорядку. Она никак не могла перестать думать о вчерашнем вечере. И несмотря на то что забыть распространяемые о ней мерзкие сплетни было просто невозможно, все мысли, так или иначе, сводились к герцогу Клервудскому.
Умывшись и одевшись, Александра уже собралась спуститься к очень позднему завтраку – на часах было одиннадцать, почти наступило время ланча, – когда вдруг помедлила, коснувшись рукой потертых деревянных перил. Тело болезненно напряглось, сердце сжалось, чтобы тут же заколотиться с новой силой, быстрее, чем прежде. Потрясающей красоты черты герцога отчетливо всплывали перед ее мысленным взором. И как так вышло, что их дорожки вдруг пересеклись? Такого мужчину не смогла бы забыть ни одна женщина!
Александра по-прежнему не могла понять, почему он спас ее саму и ее отца. Но больше всего Александру интриговал вопрос, по какой причине она была – и видимо, до сих пор оставалась – настолько увлеченной им.
Александра еще могла объяснить страсть, которую чувствовала к Оуэну, – она любила его, собиралась за него замуж. Но Клервуд был посторонним, незнакомым ей человеком.
В довершение всего, вчера вечером герцог ясно дал понять, что питает к ней интерес – нечто подобное могло обернуться новым позором. Как будто ей мало скандалов! Впрочем, все произошедшее теперь не имело ровным счетом никакого значения. Сегодня Клервуд, разумеется, пришел в себя, одумался. Он забыл о ней. Иначе и быть не могло, ведь Александра не имела ничего общего с его представлениями о ней. Независимо от того, что он подумал о случайной знакомой с бала, ее это просто не должно было интересовать.
Сердце Александры по-прежнему быстро колотилось, и ей никак не удавалось справиться с нахлынувшей грустью. Было очевидно, что она совершила ошибку, приняв приглашение сквайра на бал. Мало этого: ее опрометчивое решение принесло страдания сестрам. Не говоря уже о том, что вчерашний выход в свет и тот короткий момент в объятиях Клервуда разбередил ее старые раны. Она потеряла покой и сон, не могла отделаться от мыслей о том, что чувствовала в его крепких, сильных руках. При одном воспоминании о тех мгновениях тело Александры начинало лихорадочно гореть. А еще она теперь постоянно размышляла об Оуэне, тосковала по тому, что у них почти уже сложилось… Боль прошлого вдруг вернулась, и это ранило сильнее, чем когда-либо прежде.
Сейчас Александра почти уже жалела о том, что в свое время не сделала другой выбор. И это мучило, изводило ее… До этого момента она никогда не позволяла себе сомневаться в том, что поступила правильно. С моральной точки зрения решение пожертвовать собой ради сестер и отца было абсолютно верным. Александра поклялась матери, что костьми ляжет, но позаботится о семье! Эта клятва значила для преданной дочери больше,