«Как холостой всю жизнь Иван Иванович стал после смерти мужем и отцом».
Вечером я ждала звонка от Антона, просматривая материалы очередного дела. Было что-то около семи, когда в мой кабинет вошёл шеф и уселся напротив:
– Дома не ждут?
– Я-то никогда не отличалась примерностью в семейной жизни, а у вас дети не плачут? Да и водитель наш, наверное, уже заснул на заднем сидении.
– Я отпустил сегодня машину.
– И как же вы, Андрей Дмитриевич, вдруг да на общественном транспорте, как простой советский человек?
– И сам не знаю – как. Иди сюда!
– Я и так здесь.
– Ты – через стол. Подойди ко мне.
Я обошла стол:
– Что такое?
– Ничего такого, – и меня попытались поцеловать.
Только попытались, потому что я вывернулась и отскочила в сторону, отирая щеку от оставленного на ней влажного следа. Вытащила из пачки сигарету, прикурила и отошла к окну. Меня молча обняли сзади и развернули к себе. В таких ситуациях я обычно теряюсь, и потому сразу же начинаю грубить:
– Что ж такое-то? Никак захотелось?
– Давно хочется, – кажется, он поставил мировой рекорд по скоростному расстёгиванию кофточек с большим количеством пуговичек.
– Слушай, ты совсем с ума сошёл! Что ты делаешь? У нас всегда были такие прекрасные отношения.
– Не вижу причин, по которым они должны испортиться.
– Мы – друзья, и нечего всё портить этими глупостями. Не заводила я ещё служебных романов со своим шефом!
– Так заведи.
Я уже устала вырываться из его рук, которые, кажется, были повсюду и в количестве гораздо больше двух, и пригрозила:
– Уволюсь!
– Хорошо, я подумаю, в каком качестве – журналиста или женщины – ты мне важнее.
– Подумай. Предупреждаю сразу, что ты мне как шеф нравишься гораздо больше.
– А как мужчина?
– Никак.
Раздался телефонный звонок, и Антон сообщил, что будет через полчаса. Я надела плащ и, выходя, суровым, как мне показалось, голосом, сказала шефу: «До свидания». Он улыбался. Но когда шёл несколько минут спустя к трамвайной остановке (меня он не заметил) лицо у него было разнесчастное.
Да, наверное, разнесчастное. Только я её заметил, но прошёл мимо. Стоит себе у входа в бар в сером плащике и ждёт неизвестного мне человека, с которым проведёт вечер, а может, и ночь. Это было весьма обидно: почему не со мной? Мне всегда нравилась эта женщина, с первого момента, как я увидел её пять или шесть лет назад, когда она пришла устраиваться на работу. Но я никогда ничего себе не позволял. Во-первых, не в моих правилах заводить романы на работе, а во-вторых, она всегда была вместе с Сергеем. Я же видел – там такая любовь, что нечего и соваться.
Только однажды я пригласил её пообедать после завершения судебного процесса, на который мы выезжали вдвоём,