кармана накрахмаленного передника свой простенький мобильный телефон, и набираю номер «Скорой помощи».
– Алло? Пожалуйста, приезжайте, тут на мужчину напали, на улице. Какие-то отморозки. Он весь в крови и не шевелится!
– Пожалуйста, назовите адрес дома, с которым вы находитесь рядом.
– Я не знаю. Тут недалеко – ресторан «Валенсия», а мужчина лежит в арке, поблизости от ресторана.
– Бригада уже выехала, ожидайте.
Сую телефон назад в карман фартука, и кутаюсь в манто незнакомой мне девушки, отчаянно вглядываясь в лицо мужчины – вдруг, он пошевелится, издаст стон, или хоть как-то даст знать, что он жив?
Хотя, можно пощупать пульс. Нужно только набраться смелости. Это только в кино все тут же бросаются на помощь пострадавшему, тотчас делая правильно, словно по учебнику, искусственное дыхание, или изумительно зажимают рану, чтобы остановить кровотечение. А некоторые, особенно изощрённые – вынимают пулю, не имея ни специального медицинского образования, ни навыков подобного рода. Это только в кино, но не в жизни. По крайней мере, не в моей.
Крови я боюсь до одури, и даже в поликлинике, в прививочном кабинете, умудряюсь упасть в обморок. Один вид острой иглы доводит меня до отчаяния, что же говорить о глубокой ране на голове почти незнакомого мне мужчины?
Блин…
Аккуратно, на ватных ногах, подхожу к бизнесмену, и сажусь на корточки, тут же пачкая подол дорогого манто. Да и хрен с ним. Если Юлия будет возмущаться, оплачу ей химчистку.
Ледяными пальцами сжимаю вены на запястье Антона, и облегчённо вздыхаю – пульс есть, он жив, но, возможно, сильно травмирован. Трогать его нельзя, я помню это с уроков ОБЖ – может быть только хуже. Хорошо, что он одет – лежать на промёрзлой земле не так уж приятно.
Тут в арке появляется щуплая девочка – подросток, укутанная в фиолетовый пуховик с меховым воротником. На голове малышки криво сидит розовая шапочка с огромным помпоном, а изо рта она выдувает огромный пузырь из жвачки. Девочка ведёт на поводке огромного чёрного пса, который при каждом движении открывает пасть, тяжело дыша.
– Ой.
Подросток останавливается в десяти метрах от лежащего на земле бизнесмена, и хлопает, отряхивая снег с рук, на которых красуются пушистые розовые варежки. Её собака, как ни в чём не бывало, подходит к красавчику, и начинает его шумно обнюхивать своим мокрым кожаным носом.
– Тётя, вы убили дядю?
Понимая, что сейчас всё может пойти наперекосяк, совершенно по иному сценарию, я поспешно качаю головой. Ещё не хватало, чтобы меня обвинили в нападении на мужчину. Тогда неприятностей не оберёшься.
– Нет-нет, на моего друга напали какие-то бандиты, но он жив, я уже вызвала медиков. Мерзавцы убежали в том направлении. Ты никого не заметила?
Я тыкаю пальцем правой руки, на которой всё ещё красуется обручальное кольцо, в конец арки, и выжидательно смотрю на подростка. Но девочка молчаливо качает головой, и указывает варежкой в темноту:
– Тётя, вон там что-то лежит.
Потом