немного. Ну, перебрал, с кем не бывает. Жена дома дожидается, не зная, куда пропал. Никому и в голову такое не придёт. Только морщатся и мимо проходят. А ночью его бродяги начинают таскать, то в одну сторону, то в другую. На кой он им сдался? Карманы проверят. Ничего нет, так и оставят лежать в траве. Насекомые – это не страшно. Лишь бы ядовитых не оказалось. А так, пусть кусают, какое мужику дело. Он же их не чувствует. Он ведь в забвении.
Люди сближаются. Люди расходятся. Никогда ни с кем не сближался настолько, чтобы не приходилось расходиться. Всегда ухожу первым. Пока не выгнали с матом. Если просят остаться ещё немного, всё равно ухожу. А чего оттягивать печаль. Свободным тоже быть хорошо. Ну, скажем, в отдельных случаях. Хорошо, когда у тебя своя семья. Крепкая, надёжная, любящая. Такую тоже нужно уметь создать.
Тебе должно быть плохо, а ей хорошо. Тогда всё получится. Впрочем, может, это и необязательно. Главное, чтобы ты в девушке жизнь мог поддерживать. Главное, чтобы она цвела, и все это видели. Мужчине не обязательно красоваться в обществе. Достаточно, если он прилично и со вкусом одет. Достаточно, если выбрит и пострижен. И грязь под ногтями отсутствует. Мужчину ум олицетворят – талант. Вот, откуда мужское обаяние проистекает.
Когда девушка хмурая, серая, вся какая/то забитая, сразу видно, что она чью/то карму тянет на себе. Не чью/то, а свою по определению. Но в то же время, не стоило бы этим заниматься. Хотя… какое мне дело, кто там чью карму тянет. Пусть тянет, если ей этого хочется. Пусть хоть на стену лезет, а потом, растекается в слезах по паркету. Мой долг – моя работа. Больше у меня нет никаких интересов.
Страшно подумать, когда людям открываются возможности и, они никак не хотят их использовать. В такое даже с трудом верится. Однако, милости просим, добрая часть населения – это нахлебники и бездельники. К которым, обычно, относят и меня. Но я знаю, что я просто служу всеобщим зеркалом, отражающим всякому любопытному его лживую мордашку.
Другая часть населения, это откровенные преступники. И третья – это трудоголики, к которым, обычно, отношу сам себя. Имею право, между прочим. Я только и делаю, что работаю. Больше у меня нет никаких других занятий. Поскольку и денег нет, чтобы эти другие занятия для себя открывать. Другие, как/то, ездят на лыжах кататься, на море ездят, целуются, стоят в переулке, скатерти выбирают, шляпы примеряют, очки натягивают на уши. Я же, либо валяюсь в постели в приступе отчаяния, либо пишу.
Надоело мне, граждане идиоты, считать копейки. А последнее время совсем чужие копейки. Вчера мужик на мерседесе купил еды на пятьсот пятьдесят рублей. Сначала радовался такому везению. Потом, стыдно стало. Как только всё закончится, немного промучаюсь в голодовке и, наверное, снова пойду милостыню просить. Когда не на шутку голодаешь, про стыд мгновенно забываешь. И ничего путного в голову не идёт, кроме – что? Сами идите и работайте! Я что, на двух работах должен вкалывать без сна и отдыха?