что-то в магазине? – удивился он притворно. Не в первый раз.
– Да. Мы очень серьезно смотрим на такие вещи. Вам наверняка известно, что всех, попавшихся на мелких кражах, заносят в полицейский регистр. Это может сказаться на ее будущем. При устройстве на работу, например. Иногда мы даже исключаем хронических воришек, но… Естественно, проводим тщательный анализ потребностей ученика и наших возможностей их удовлетворить. Так что, думаю, в ваших интересах явиться к нам как можно скорее и обсудить ситуацию.
Том покосился на Кнута. Тот, отвернувшись, смотрел в окно, но наверняка понял, о чем речь.
– Сейчас?
– Да. Прямо сейчас.
– К сожалению, сейчас… Может, через пару часов?
– Я уже сказала: вся эта история может иметь далеко идущие последствия. Так что лучше всего, если вы или ее мать явитесь в школу немедленно. Это в ваших же интересах.
В мягких интонациях директрисы то и дело появлялись металлические нотки. Том удержался и не стал пояснять, что мать Ксении мертва и по этой причине явиться не сможет.
– Я вам перезвоню, – сказал Том, нажал на кнопку и посмотрел на Кнута.
– Ксения? – только и сказал тот.
– Директриса школы, – кивнул Том.
Кнут посмотрел на его руку, судорожно сжимавшую мобильник.
– Я проведу встречу сам, – решительно сказал он. – Ксения важнее работы.
– Подожди… попробую позвонить Ребекке.
Ответ Ребекки его ошеломил. В последние годы он терпеливо выслушивал ее бесконечные жалобы на «нездоровую обстановку» на работе. Их детьми занимался главным образом он. «Наши дети» – говорил он, потому что искренне считал детей Ребекки от первого брака своими. И что он услышал? Да, она сейчас свободна, могла бы сходить, но бежать сломя в голову в школу по первому свистку не считает нужным – незачем поощрять скверное поведение. Пусть учится отвечать за свои поступки…
Том, недослушав, оборвал разговор. Опять появилось неприятное ощущение, которое он старался подавить десять лет: Ребекке нет дела до ее приемной дочери. До его дочери.
А Ксюше как раз нужны люди, которым есть до нее дело. Она не чувствует себя своей в этом мире. Она не будет «учиться отвечать за свои поступки». Озлобится и уйдет в себя.
Том посмотрел Кнуту в глаза.
Встреча в отеле «Дипломат» – очень важно. Но Ксения – его дочь.
Кнут, естественно, понял, что Ребекка помогать не собирается.
– Поезжай в школу, – сказал он. – Я справлюсь.
– Мы несколько месяцев ждали этой встречи. Она может быть решающей…
– Поезжай! – неожиданно резко сказал Кнут.
– Ты уверен?
– На двести процентов.
Женщина, сидящая напротив, – ректор школы, где учится Ксения. Директриса. Светлые волосы, собранные в узел на затылке. Лет пятьдесят, наверное. Одета дорого, строго… нет, нельзя сказать, чтобы строго. Строго, но с богемной ноткой. На шее – кожаное ожерелье с жемчугом – судя по неправильной форме, подлинным. На безымянном пальце – кольцо с крупным бриллиантом. Том побился бы об заклад, что