усыпальницах и склепах родовых не один творец свой
след оставил!
А вот силе слабых почему-то памятников скульптор
не оставил!
Не оставил барельефов слабым, тем, кто в трудный час
стал в бой, не щурясь!
Тем, кто подавив тоску и жалость, на толпу зверей
смотрел, не жмурясь!
Тем, кто, леденея в дымке страха, сбросил в пропасть ужас
и тревогу!
Тем кто, навсегда прощаясь с родом, мысленно уже вкушал
дорогу!
Прославляли храбрость трубадуры, летописи фимиам курили!
А вот слабости не ставят барельефов! Памятников тем,
что просто жили!
«Есть на свете мудрость вековая!..»
«Есть на свете мудрость вековая! Холодна она, как вечный лед!
Существуют вечные сказанья! Каждый их по-своему поймет!
Как порой бывает тяжек камень постиженья истин и основ!
Кто-то, их читая, засыпает, а кого они лишают снов!
Заповеди! Истины простые! И открыты всем и навсегда!
Только споры чтущих не стихают! Хоть веков проходит череда!
Говорят, в почете снова хитрый, говорят, в чести умевший
лгать!
Но богатство тленно, власть непрочна,
И звучит веками слово «мать»!
Утверждают циники упрямо – слава лишь при жизни хороша!
Но звучит как эхо сквозь столетья гордый отклик:
«Вера и душа!»
В усыпальницах давно владыки свой покой навеки обрели!
От столиц и грозных равелинов не осталось и клока земли!
А влюбленным век дано влюбляться!
Странникам же вечная тропа!
Есть на свете мудрость вековая, горяча, как времени судьба!
В ней сплелись навеки жар и холод!
Сталь клинков и вечный зов души!
И все так же солнце людям греет и поют тихонько камыши.
«Жизнь порой похожа на виденье!..»
Жизнь порой похожа на виденье! Из разлук, надежд, беды
и встреч!
Время поднимает нас сигналом! Как трубач армейский
на картечь!
Кто-то первым грудь под сталь подставит!
Кто-то скажет пафосную речь!
Третий постарается подольше свою душу с телом поберечь!
Говорят, что время равнодушно! Что свинец судьбы
всегда найдет!
Только вновь поет труба атаку и судьба привалов не дает!
Вновь бивак, поход и трудный выбор! Может, стоит
попросить поблажки?!
Кто-то, вытирая пот кровавый, воду пьет из полусмятой
фляжки!
Кто-то на картине с гордым видом словно постамент
навек застынет!
А трубач опять трубит тревогу, и живущий строя не покинет!
«Мир взымает плату с человека!..»
Мир взымает плату с человека!
За добро, за зло, за скудоумье!
Разной она порой бывает! Седина, проклятье и раздумье!
Горечь при прощанье, слово в спину и молчанье словно
вечный плач!
Пеленой подернутое сердце, горечь и досада неудач!
Только кто-то платит неохотно! Как скупец, держась
за