и одновременно изымать материнское из матрицы. Таким образом, я пыталась восстановить связь между материнским и матричным, артикулированным как матричное/материнское, путем осмысления конкретных способов, посредством которых матрица задействована в философии, репродуктивных технологиях, медицине и культуре. Я использую термины «матричное/материнское», разделенные и связанные одновременно, чтобы постоянно держать в напряжении этимологическую близость между ними. Поскольку книга старается проблематизировать историческое отделение материнского от матричного, происшедшее несмотря на фундаментальную этимологическую зависимость последнего от первого, это стилистическое средство поддержания их ассоциации имеет тактическую ценность. Стратегической целью является невозможность говорения о матричном без того, чтобы одновременно не артикулировать и не вызывать ассоциации с материнским. Подобное использование позволяет провести параллель со стратегически важным взаимодействием между понятиями материнского, материального и матричного в работах Люс Иригарей[8].
Многие исследовательницы, особенно феминистские теоретики, полагают, что смешение пространства и матери через их порождающую роль (мать как место возникновения, как вместилище, которое содержит и порождает) является одним из оснований нашего культурного, философского и научного воображения. Проблема заключается в том, утверждают они, что оно «редуцирует» мать до пространства, не обращая внимания на то, что она не является «просто» жертвенным вместилищем, «мешком тканей» для ребенка. Еще более важно, что такое определение применялось для оправдания отказа матери в юридических и политических правах и производило ее через отсутствие (lack) в фаллогоцентричной и патриархальной культуре. Эта книга основывается на предыдущих исследованиях, и я начинаю с тщательного рассмотрения того, чтó Люс Иригарей называет «матереубийственным» основанием философской категории пространства. Кроме того, если мы надеемся понять историю и будущее матрицы, мы должны изменить категорию пространства, так как матричное пространство не является «данным».
Таким образом, в этой книге я утверждаю, что матрица является не только порождающей как пространство, но, в своих обновленных отношениях с материнским, порождает пространство, делает его возможным для других. Моим фокусом становится скорее то, что матрица делает, а не то, чем она является. И это обеспечивает ей значимое место в теориях пространства и порождения: до того, как мы вообразим пространство становления, учитывая его материнское качество, само пространство уже произведено матерью. Чтобы мыслить пространство, оно уже должно быть произведено. У другого нет пространства, пока мать его не создаст, не произведет, чтобы он мог расти внутри или вне ее, как новорожденный. Таким образом, я основываюсь на двух понятиях, которые исторически были связаны с матрицей: genetrix (родительница, создательница) и nutrix