Владислав Крапивин

Мальчик девочку искал...


Скачать книгу

открытий. А к этому гравитоплану меня теперь не подпустят на три тысячи локтей. Запрут его на сто замков…

      – А если… все-таки… – Полностью расстаться с надеждой было для Авки выше сил.

      – Ну, может быть, – согласилась Звенка. Так взрослые утешают малыша. И вдруг:

      – Авка…

      – Что? – почему-то испугался он.

      – Можно я… поцелую тебя на прощанье?

      Мысль о прозвище "бзяка-целовака" (гораздо более скандальном", чем "бзяка-влюбляка") лишь на миг скользнула у Авки. Он втянул воздух, зажмурился и сказал:

      – Ага… Ладно…

      И ощутил, как теплые и мокрые Звенкины губы ткнулись ему в щеку. Подождал и открыл глаза. И встретился со Звенкиными глазами – грустными и блестящими. Но в тот же миг Звенка засмеялась, повернулась к Гуське.

      – И тебя – тоже! – Нагнулась, чмокнула его в висок и прыгнула к куполу. Не оглянувшись, нырнула в щель. Купол мигом закрылся. И странная штука – гравитоплан – бесшумно взмыла в высоту. И пошла над озером – черное блюдце с прозрачной выпуклой крышкой. Блюдце делалось все меньше, меньше. И наконец пропало в синеве, мигнув напоследок стеклянной искрой…

      Вот и все…

      – Какая она… – вздохнул Гуська. – На глазах слезинки, а смеется…

      – Ты никому про нее не говори, – проговорил Авка. Хмуро проговорил, потому что… слезинки, кажется, были и у него.

      – Конечно, никому… Да никто и не поверит… Я вот только думаю: неужели никто не видел, как она летит над Тыквогонией? От моря до нас сотня миль.

      – Может, кто и видел, да глазам не поверил. Или решил, что это такой змей запустили…

      – Наверно…

      – Идем домой, Гусенок.

      – Идем… – Но Гуська не пошел, а вдруг сел на песок. – Авка, я хочу правду сказать… а то буду совсем бзяка. Ты меня отругай, только не сильно, ладно?

      – Что такое? – Авка быстро сел рядом.

      – Меня мама не ловила… Я долго не шел, потому что испугался собаки. Той самой. Она опять там бегала, и давай гавкать на меня. И хотела зубами за штаны… И никак не уходит с дороги. И никого прохожих нету, чтобы прогнать ее… Я стоял, стоял, а она караулит. Тогда я пошел домой, взял тыковку-хлопушку, вернулся да как запущу в эту зверюгу! Так рвануло! В соседнем доме аж стекла звякнули! А зверюга – под ворота… А потом еще хозяин лавки не хотел керосин продавать. Говорит: "Зачем тебе? Мы маленьким не продаем!" Ну, я наврал, что мама велела срочно купить, ни капли в лампах не осталось…

      Печаль расставания рождает в душе доброту и любовь к окружающим. Авка взъерошил Гуськины волосы.

      – Не бзяка ты, Гусенок, а молодец. С собакой справился, керосин добыл, Звенку выручил. Герой.

      Гуська заулыбался с осторожной радостью. Взял двумя пальцами зеленого зайчонка, стал смотреть сквозь него на солнце. Авка посадил себе на колено желтую ласточку. В ней зажглась искра. Авка тихонько накрыл янтарную пташку ладонью. И показалось, что в ласточке – тук, тук – еле заметно бьется крошечное сердце.

      Страдания и пирог с клубникой

      – Ведь некрасивая, – в сердцах