А пчёлы всё кружили, не мирясь с разорением их кладовой.
Медвежата были довольны, мёд однозначно стоил всех усилий по его добыче.
– Ну, всё, всё. Оставьте мёд для пчёл, – наконец проговорила мама, сама слизнув буквально пару капель, – Плохо, конечно, что мы сломали им один из домов. Надо бы его повесить.… Хотя, думаю, пчёлы справятся сами.
– Это уж точно! – поддакнул Пашутка.
Мама же их наставляла:
– Вы у меня молодцы, но ульи не всегда могут выглядеть так. Иногда они попадаются в пустых стволах деревьев, в дуплах. Тогда туда надо с огромной осторожностью засовывать лапу и лишь когда приловчитесь – аккуратно мордочкой.
По итогам операции, впервые проведённой медвежатами, практически самостоятельно, Пашутка оказался изжален аж три раза, в то время, как Мишутка отделался лишь прикушенным языком, когда он торопливо наслаждался чудесным вкусом мёда: лакомством тут же ставшим для обоих братьев самым любимым.
– Мам, мам, – когда уже шли обратно, закосалапил Пашутка рядом, – мам, а я не специально плакал! Слёзы сами выступали! Хотя было очень больно!
– Ничего страшного, иногда плакать можно.
– Правда?
– Конечно.
– И это не стыдно?
– Нет. Как это может быть стыдно, если вы показали себя такими храбрыми сегодня. Оба. Так что вы настоящие медведи.
Оба брата зарделись ярче солнца. Пашутке, благодаря трём налившимся укусам, это получилось лучше.
– Извольте заметить, – наконец-то подлетел Быстрик и сел на спину Мишутке, – что я говорил о необычайной вкусноте для вас, этой непонятной жёлтой жижи.
Пашутка лишь фыркнул. Но от соколика не укрылось счастливое выражение его мордашки. Про себя же Пашутка всё удивлялся, как такие мелкие, жужжащие пчёлы, могут быть столь же сильными, как и он – медведь.
– Быстрик, а вот ты оказывается струсил сегодня.
– Я? – распушился соколик, – да как вы могли такое подумать! Надо же! Какие невоспитанные! Кто вас научил такому? Если хотите знать…
– Трусишка, трусишка! – залились оба братика.
– Вот как?! – выдохнул оскорблённый до глубины души соколик, – Приятной ночи, господа!
И приготовился было взлетать, когда специально замешкался и покосился в сторону Пашутки и Мишутки. Те довольно улыбались:
– Хорошо, прости нас. Ты не трусишка, а самый настоящий сокол!
Быстрик, конечно, простил их. Да и как можно было не простить? Они же были самыми настоящими друзьями.
Паргай-Куорг
Начавшийся днём обложной дождь, к вечеру перешёл в июльский ливень с громыхающими небесами и яркими вспышками, контрастно освещающими скопления грозных туч, приводящими в движение на земле уснувшие тени. Стихия бушевала половину ночи, а ну утро брусничный рассвет пролился на озёрный край. Край, ставший на лето настоящей кладовой для медвежьей семьи. Он им давал всё необходимое, но потребность в познании законов тайги, отправляла медвежат на встречу всему новому. Мама не забывала