вам плевать.
– Нет, вы… – Лорд Грей осекся.
– В Городе сложилась слишком опасная ситуация, – не обращая на него внимания, продолжил судья. – Сейчас около ста тысяч человек по первому требованию Артура Васильева возьмутся за оружие. Сколько еще к ним присоединится? Сотня, две сотни? Да все бедняки схватятся за вилы, когда станет понятно, что власть в Городе можно перевернуть с ног на голову. Если мы ничего не сделаем со всем этим – начнется восстание бедняков. Отменим поручительства – получим сильнейший экономический кризис в Городе, в котором и экономики-то нет в старом земном понимании.
Вчера я разговаривал с капитаном Тиммонсом. Как глава полиции, он получает самую полную информацию о том, что происходит на улицах Города. Так вот, пристенные продолжают сбиваться в стаи. Те из них, что побогаче, прячутся сами и прячут ценности. На последний суд практически никто и не пришел – а раньше всегда был аншлаг.
В шести пустых кварталах, несмотря на карантин, несмотря на все наши предупреждения, что находиться там больше трех суток опасно, нищие обживают новые комнаты, не обремененные поручительствами, строят лагеря. Все это произошло буквально за неделю-две, пока мы с вами наблюдали за сходками на Храмовой площади.
– Но почему никто до сих пор не заболел? – спросил канцлер.
– Потому что болезни нет в Городе, – ответил судья. – Люди избавились от заложенных ростовщикам комнат в бараках, но, боюсь, теперь ими движет другое – они хотят денег, работы, еды.
– И они не уверены, что, если они прекратят протесты, полиция не выгонит их из карантинных кварталов обратно в бараки, да? – поинтересовался канцлер.
– Да, – кивнул судья. – Сейчас любая искра, любое недовольство нами приведет к началу бунта.
– Мы можем подавить восстание! – воскликнул Джереми Грей. – У нас есть полиция! У нас есть гвардия!
– Гвардия есть у Архитектора, – флегматично заметил Кирилл Богушевский, задумчиво разглядывая судью. – Кроме того, их не так уж и много. А знаем лично мы только их главу – Арина Кондратьева.
– Полиция выстроила надежные кордоны и готовится воевать. Но давайте посмотрим чуть глубже. Если восстание проиграет, поручители попросту подадут на бедняков в суд, – ответил лорд-советник Даррел. – Сами-то они вообще ни при чем. Мы не сможем ни отказать им, ни удовлетворить их требования по причинам, которые я назвал. Даже если мы разрешим беднякам остаться в карантинных кварталах – это ничего не даст. Разница между лордами и нищими стала слишком большой. Нас вынудят уйти. Мы проиграли, милорды, вам так не кажется?
– Мы можем дорисовать денег лордам, чтобы они расплатились с горожанами, а те – погасили поручительства? – спросил канцлер, чем вызвал хохот судьи.
– То есть дорисовать деньги на счетах мы можем, а дорисовать законы – нет? Вы мыслите, как ваш отец, – когда-то он предлагал мне нечто подобное. Но нет, слишком просто и наивно.
– Мы однажды пошли на это, чтобы как раз поддержать бедных, – заговорил