почему?
– Работаю.
– Это здорово! А где?
– На заправке.
– И что же, разрешите полюбопытствовать, привлекло вас в мир этой профессии?
– Запах бензина. Мне нравится, как он пропитывает одежду, волосы.
– И вдобавок всякие соблазны тут же, на полке.
– Само собой: и чипсы, и сладкое, и порнушка…
– Есть чем себя побаловать? Я про сладкое, а не про порно.
– Ну, порно, кстати, запечатано в целлофан…
– В качестве милого сюрприза.
– …а сладкое – нет. Разве что «Твикс», да и то не всегда.
– Ты, как я погляжу, знаток. А что по деньгам?
Я опустил глаза на свои ногти:
– Три двадцать в час.
Она присвистнула.
– И сколько часов в неделю?
– Десять-двенадцать.
– Ну ничего, о времени можем договориться. Отмазка у тебя хилая, так и знай. Впрочем, никакие другие отмазки тоже не принимаются.
Слово за слово – мы успели спуститься под горку и оказались у перекрестка с шоссе, возле бетонного павильона автобусной остановки.
– Отсюда меня папа забирает. Мы живем вон в той стороне.
И она упомянула не то поселок, не то деревушку из двадцати с лишним домов, побеленных, крытых соломой, всем на зависть. Ну-ну, подумал я, это многое объясняет, тогда все сходится.
– Подождешь со мной? Он чуть позже приезжает.
Но как только я представил, что через считаные секунды мимо нас, кивая и ухмыляясь, потянется вся труппа, мне, скрытному и зажатому, сразу захотелось оттуда сдернуть.
– Нет, поеду, наверно. Вечером еще на работу. – Я сел на велосипед, неловко зацепившись за седло внутренней стороной бедра.
– Что такое? Голова кружится?
– Нормально все.
– Ну ладно тогда. Хорошо, что мы потрепались.
– Ага.
– И вот еще что… – Она вытянула перед собой руки, сжимавшие распечатку текста. – По крайней мере, я пытаюсь.
Бросив взгляд в сторону автобусной остановки, где пересмеивалась и ухмылялась вся труппа, я повернулся к Фран и заговорил по-шпионски, негромко, но твердо:
– Слушай, без обид: в понедельник я не приду.
– А что так?
Передернув плечами, я устремил взгляд куда-то вдаль:
– От меня проку – ноль.
– Многие этим прикрываются. Никто не говорит: от меня будет очень большой прок, я готов с пользой вступить в любое дерьмо, вот такой я молодец.
– Нет, в моем случае…
– Это твое невступление… из-за того, что ты бунтарь или дикарь?
– И то и другое – надо же чем-то прикрываться.
– Я так и поняла. Не вижу в этом ничего хорошего. – Она снова протянула мне текст. – Вступить – не предосудительно, особенно если дело того стоит.
– Но в моем случае все не так! Я пришел только потому… как это… не знаю… ну, короче, чтобы пригласить тебя на кофе там или на чай, типа того, понимаешь? Можно, кстати, и на чай, и на