профиль четко вырисовывался на фоне окна, глаза горели.
– Ваш герцог – ничтожество, – отрывисто сказал он, повернувшись к Марии, – бездарность, тряпка. Самой большой нашей ошибкой было поручить ему командование.
Мария молчала. Руччелаи метнулся к ней, сел на скамеечку у ног, заговорил пылко, страстно, глядя на нее снизу вверх:
– Еще не все потеряно! Надо отступить в Сент, потом в Бруаж, оттуда отплыть в Англию! Король Англии вдов, предложите ему свою руку, и вы вернетесь в Париж государыней двух королевств!
Мария посмотрела на него так, словно он был некогда пышным нарядом, извлеченным из сундука и сильно потраченным молью.
– Подите вон! – брезгливо сказала она.
Парламентеры отбыли в Париж с вариантом мирного договора, содержащим условия Марии Медичи. Они были приняты Людовиком XIII с незначительными изменениями, и тридцатого апреля королева-мать поставила под договором свою размашистую подпись. Король даровал полную амнистию матери и ее сторонникам, уплатил шестьсот тысяч ливров ее долгов, оставил за ней все прежние доходы и предоставил управление Анже, Пон-де-Се и Шиноном в обмен на наместничество в Нормандии (которое, разумеется, отошло к Люиню). Ришелье предложили на выбор главенство в совете королевы или возвращение в его епархию. Он скрипнул зубами, узнав руку Люиня, однако смиренно заявил, что хотел бы служить королеве-матери. Возглавив ее совет, он быстро добился назначения своего брата Анри военным губернатором Анже. В Шинон отправился Шантелуб.
В четверть третьего Людовик нетерпеливо взбежал по лесенке, ведущей в покои Люиня, и распахнул дверь.
– Ну что же, наконец! – воскликнул он и осекся, увидав Мари, которая охорашивалась перед зеркалом.
Король невольно залюбовался молодой женщиной, красота которой расцвела еще больше, подобно розе, развернувшей лепестки и источавшей дурманящий аромат. Людовик решительно подошел, обнял Мари и расцеловал ее в обе щеки.
– Надеюсь, мне простится эта дерзость, – сказал он весело, все еще держа ее за плечи, – но я не мог удержаться, чтобы не выразить таким образом свой восторг перед вашей красотой.
– Дерзость? – Мари кокетливо склонила головку набок. – Что вы, ваше величество, любая ваша подданная почтет за счастье стать вашей любовницей!
– В таком случае, – продолжал Людовик шутливым тоном, но сняв руки и чуть-чуть отступив назад, – им следует знать, что я готов любить их всех, но только до пояса.
– В таком случае, – подхватила Мари, – они все станут подпоясываться ниже бедер!
Король не нашелся, что сказать, и посмотрел на нее как-то странно, но тут, к счастью, появился Люинь, и все трое пошли вниз, туда, откуда доносилось гудение толпы.
В большом зале Лувра давали балет «Приключения Танкреда в заколдованном лесу». Представление устраивал Люинь в честь его величества. Фаворит заметно волновался: как-то все пройдет? Он задержался в приемной, превращенной в грим-уборную,