зачем чужие в доме?
– Ну и хорошо… – Надежда выставила на стол сыр, крекеры и конфеты. – Тебе кофе-то можно?
– Мне чашку побольше, и молоком разбавь… Ох, Надя, святая ты женщина!
– Да что ты? – удивилась Надежда. – С чего ты взяла?
– Не завистливая, искренняя, всем всегда довольная, сплетни не любишь…
– При чем же тут святость, не понимаю? И кому мне завидовать? У меня все есть…
– Вот я и говорю… – вздохнула Раиса, намазывая крекер мягким сыром. – Ты прости, что я так пошутила. Проверить тебя хотела сдуру. Я, Надя, если честно признаться, соседей очень не люблю… Не дом у нас, а настоящий гадючник.
– Ну, ты преувеличиваешь… – протянула Надежда, – сплетничают, конечно, но ведь все так… Бабушек хлебом не корми – дай за чью-нибудь жизнь попереживать!
– Вот именно, что все! В большом городе хуже, чем в деревне! И злые какие люди… Вот слушай, как милые соседи всю мою жизнь наперекосяк едва не пустили!
– Кофе еще налить?
– Налей, только послабее, а то близнецы мои ночь спать не будут. Вот, значит, вышла я замуж рано, в двадцать лет, мы тогда с мамой жили в пятиэтажке на Охте. Квартирка маленькая, конечно, но все же две комнаты. А муженек мой без квартиры был, в общежитии жил, сам из Белоруссии, тут на стройке работал. Ну, родила я Таньку, живем потихоньку. Проходит время, Таньке уж три года стукнуло. Как пошла она в садик, так, конечно, и начала болеть. И все серьезно – то пневмония, то бронхит. Врачи говорят: надо в Крым ребенка везти. Ну, поехали мы с мамой. Я думаю, поживу недели две, устрою их, а сама вернусь. Оставили, стало быть, Геночку моего одного в пустой квартире на две недели. И что он сделал?
– Догадываюсь, – пробормотала Надежда, – гулять начал.
– Вот именно. Да не просто гулять, а сразу же поселил бабу свою у нас в квартире. Все две недели каждую ночь они вместе! То есть почти не скрывались. То на кухне сидят и занавеску не задернут, то на балконе поздно ночью курят, то утром рано соседка на дежурство идет, а они тут как раз выходят – здрасте!
В общем, возвращаюсь я после отпуска, еще, дура, фруктов накупила, еле тащу, а муж меня с поезда не встретил, с работы его не отпустили, а соседушки дорогие меня уже у порога ждут. И тут в лицах все и рассказали – когда, сколько и даже кто такая баба эта самая. Оказалось – лимитчица, со стройки. Ей-то по барабану все, ей скрывать нечего, а мой Генка полным идиотом оказался. И скотиной.
– Ужас какой! – вставила Надежда, только чтобы что-то сказать.
– Да не ужас, противно просто! – отмахнулась Раиса. – Ну, завели меня соседки, Генка с работы вернулся – я на него с кулаками. Шум у нас, скандал, те же соседи милицию вызвали. В общем, срам один… Потом, как поуспокоилось все, я его и спрашиваю: «Зачем ты это сделал? Тебе, – говорю, – совсем на меня наплевать? Ведь знал же, что соседи мне все тут же расскажут. Ты что, развода хочешь?» «Нет, – отвечает, – не хочу, люблю тебя и дочку. И к теще даже неплохо отношусь». «Так какого же, – говорю, – черта ты сам все поломал? Ну думать же надо хоть немного…» Молчит, в сторону смотрит.