ее муж, – сообщил незнакомец охотно.
Тут Надежда вспомнила душещипательную историю Вериного замужества, которую ей только что рассказала словоохотливая Таисья Михайловна, и протянула весьма многозначительно:
– Ах муж…
Этой многозначительной интонацией она хотела дать понять нахальному красавцу, что она очень даже в курсе того, какой он муж и почему Вера поспешно покинула свой родной город и не оставила ему, кстати, адреса…
Но незнакомец не стал вдаваться в такие психологические нюансы и просто спросил Надежду:
– А вы не знаете, когда она вернется? Я ей звоню, звоню, но ее, наверное, нет дома…
– Наверное, – холодно согласилась Надежда.
Она хотела наконец попасть к себе домой, но не собиралась открывать двери в присутствии этого незнакомца. Пусть даже он теперь не совсем незнакомец, но тем не менее…
– И когда она вернется, я не знаю! – отчеканила Надежда Николаевна, поскольку Верин муж (или кто он там на самом деле) все еще ждал от нее ответа.
– Жаль. – На этот раз он улыбнулся печально, но эта улыбка была еще привлекательнее прежней.
Надежда поняла, что никакого ножа у него нет, он ему просто не нужен. Его улыбки – вот настоящее оружие массового поражения женщин самого разного возраста и социального положения.
– Жаль, – повторил мужчина и шагнул навстречу Надежде. – А можно вас попросить…
Надежда чуть было не выпалила: «Можно, все, что угодно!»
Она с трудом удержала эти слова и строго напомнила самой себе (беззвучно, разумеется, но очень строго), что она – серьезная, основательная женщина средних лет, что она замужем и мужа своего она очень любит, а этот провинциальный ловелас – тот еще тип и с ним нужно держать ухо востро.
– О чем именно? – спросила она строго.
– Да, в общем, это сущая ерунда… когда Вера вернется, передайте ей, пожалуйста, эту записку…
Он достал из кармана ручку и блокнот, нацарапал на листке несколько слов и передал этот листок Надежде. Перехватив ее недоверчивый взгляд, снова улыбнулся и пояснил:
– Я просто пишу ей, что приехал, и сообщаю номер мобильного, по которому со мной можно связаться.
– Ну ладно… – смилостивилась Надежда. – Я подсуну в дверь ее квартиры. К нам в тамбур посторонние не заходят, так что она непременно найдет записку, когда вернется.
Верин муж, видимо, вполне уловил подтекст этой фразы. Он поблагодарил Надежду, одарил ее на прощание еще одной улыбкой из своего смертоносного арсенала и уехал на лифте.
Надежда наконец открыла дверь тамбура, немного отдышалась, чтобы отойти от всех этих улыбок, засунула записку в дверную щель соседней квартиры и наконец вошла в свою собственную.
Бейсик встретил ее возмущенным мявом: мол, где это ты шляешься, вместо того чтобы лелеять и баловать своего единственного и неповторимого кота?
– Бейсик, отвяжись! – грубо проговорила Надежда. – Не до тебя, честное слово!
Кот фыркнул и ушел на кухню, всем своим видом показывая, что вечером наябедничает