Секреты долгой жизни. Владимир Хавинсон

моложе своих предков того же возраста, живших лет 100 назад, и попытался в качестве аргумента своих высказываний «цитировать классика». В качестве примера он вспомнил роман Достоевского «Преступление и наказание» и одну из главных его героинь – старуху-процентщицу, сообщив аудитории, что этой женщине было всего 42 года! Но в наше время сорокадвухлетняя женщина, если она здорова, как правило, выглядит достаточно молодо, и вряд ли кто-нибудь назовет ее старухой. Поэтому на аудиторию этот пример произвел впечатление. К тому же лектор долго объяснял, что несколько столетий назад темпы старения человеческого организма кардинальным образом отличались от современной скорости старения, и к 30 годам у наших предков наступало угасание всех функций организма, а к 40 годам начинался период старости.

      Признаюсь, что меня удивил такой странный подход к изучению процессов старения человеческого организма. Если в вопросах долголетия лектор опирается на публикации прошлых веков, то почему он не обратился к более ранней литературе?

      Если, по его мнению, в XVIII–XIX веках сорокалетие считалось периодом старости, то почему оно не считалось старостью у античных писателей и политиков?

      Приведу такой пример. В начале VII века до н. э. греческий поэт Гесиод писал, что мужчина должен жениться в возрасте 30 лет. А в Древнем Риме амбициозный молодой человек не мог занять важный пост в политической сфере, пока ему не исполнится 30. Не думаю, что немощным старикам римляне доверили бы заботу о государстве или стали ждать от них наследников. Кроме того, я решила сама найти в романе Достоевского описание старухи-процентщицы.

      Как я и предполагала, возраст героини романа «Преступление и наказание» был значительно старше того возраста, о котором говорил лектор в той рекламной лекции. Чтобы не быть голословной, приведу цитату из романа, где автор описывает возраст и внешность героини: «Старуха стояла перед ним молча и вопросительно на него глядела. Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела».