поступок, в котором ты не раскаялся, тяжелым грузом ложится на сердце и мешает жить дальше. Вы как хотите, а я извинюсь.
– Я тоже, – сказал Бонкр, немного подумав.
Кушен отвернулся к стене, делая вид, что его это совершенно не касается.
– Кушен. Куше-е-ен.
– Ну чего вам? Между прочим, это была не моя идея.
– Да, это была моя идея, – согласился Саша, – за что прошу меня простить.
– Ладно, я с вами, – согласился парень.
Утро внесло коррективы в планы незадачливых шутников. Из кутузки нарушителей порядка выпустили, но новости были неутешительные, причем для всех. В курс дела новобранцев ввел комендант.
– Сегодня две сотни из вашего пополнения, усиленные полусотней кавалерии и полусотней стрелков, выдвинутся в заслон! Мы должны иметь полное представление о действиях неприятеля в округе!
Ого! Вот так тактика. Саша чуть не схватился за голову. Какой заслон? С их выучкой и полусотней кавалерии? Да, комендант, похоже, далеко не Александр Македонский. История повествует нам о десятках талантливых полководцев. Увы, она умалчивает о тысячах бесталанных, которые жили в то же самое время. Взять, к примеру, одну из самых кровопролитных войн – имена Жукова, Рокоссовского, Ватутина знают все. Но попробуйте-ка поинтересоваться у обычных людей, что им известно о тех, кто не сумел организовать оборону и угробил войска без всякой пользы и смысла? Печально это, очень печально. Особенно когда все это касается непосредственно тебя. Но кто его, Александра, будет слушать? Здесь и сейчас – никто.
Надо ли говорить, что по закону ли бутерброда или по воле коменданта отделение Александра попало в число тех, кому предстояло отправиться в поход?
– Эр десятник, у меня к тебе просьба. – Саша подошел к командиру их десятка.
– Чего тебе? – Десятник был не в духе: за вчерашнюю потасовку в кабачке граф Дорти отчитал его, как юнца, хотя юнцом был как раз сам граф.
– Мне нужен отпуск на двадцать минут.
Командир фыркнул:
– А больше тебе ничего не надо?
– Список обширен, но не все из него в твоей власти. А вот отпуск как раз зависит от тебя.
– Зачем тебе? – поинтересовался десятник.
– У меня осталось в поселке одно незаконченное дело.
– Опять?! Вы вчера там и так предостаточно накуролесили.
– Обещаю, на этот раз все будет мирно. Эр, мы уходим в дозор и неизвестно, вернемся ли обратно.
Что такое война, десятник знал не понаслышке.
– Пятнадцать минут. Не подведи меня.
– А я?
– А я? – встрепенулись Кушен и Бонкр.
– Это будет уже слишком! – возмутился десятник. – Хватит и одного.
– Парни, я замолвлю за вас словечко, – пообещал Саша.
Выйдя за ворота, он бегом рванул в кабачок, в котором работала небезызвестная повариха.
– Мадам Фри! Мадам Фри!
Кухарка выглянула в зал со сковородой наперевес:
– Чего тебе?
– Мы уходим через несколько минут.
– И?
– Я хотел бы попросить прощения за себя и своих