точно, я видел такие: шар-стулья японцы придумали, когда оказалось, что на обычных стульях старательные работники наживают остеохондроз, геморрой и прочие радости, – вспоминает начитанный Саша.
– И чем кончилось? – интересуется Андрей.
– А оказалось, что с остеохондрозом и геморроем справились, зато производительность труда упала. Японцы и решили, что уж лучше работник с остеохондрозом, чем такое…
Но мне сейчас надо судорожно вспоминать, что можно сделать в такой ситуации.
Когда человек думает, у него больше шансов выйти победителем.
Меня в пионерском возрасте очень поразил рассказ приглашенного к нам в класс ветерана. Сначала, как и положено всякому ветерану, он долго трендел эту отвратительную лабуду: «…развивая успех 10-й ордена Расула Гамзатова Поколено синеморе переходященской дивизии в направлении на Бирюлево-Товарное, 67-я ордена Переходящего Красного Знамени стрелковая армия заняла высоту 33,6 и т. д., и т. п.». То есть то, что так любят мемуаристы, и от чего тошнит любого нормального человека, а уж детей в особенности. (Кстати, я давно замечал, что ветераны стесняются рассказывать о себе, предпочитая рассказывать красивости в духе официальной пропаганды. За это надо сказать спасибо паскудам-пуристам из ГЛАВПУРа.) Итак, оттрендев свое с явным облегчением, ветеран собрался уходить, но тут я его спросил:
– А за что вам дали «За отвагу»?
(Мой дед мне говорил, что это была серьезная награда, сам он ее за форсирование Свири получил.)
Ну, ветеран мялся-мялся, потом рассказал, что его послали подавить огневую точку – пулемет в дзоте на горушке. Он до амбразуры ползком добрался, а дальше что делать – неясно. Видно, не слыхал про Матросова.
Немцы лупят очередями, а он лежит. И товарищи его по роте тоже лежат – головы не поднять. Гранату в амбразуру не сунешь – сделана амбразура грамотно, с отбивками. Из ППШ тоже с пулеметом не поспоришь.
Вот он и закинул шинелью амбразуру. Тут от шинели так клочья полетели, что он ее от греха пришпилил ножом и полез выше. Немцы сунулись было занавеску эту снять, но он им этого сделать не дал, так и лежал на крыше дзота и стрелял, пока наши не подоспели. Пулеметчику-то без разницы, что ему закрыло видимость – тело будущего Героя Советского Союза или драная шинель: если ему сектор обстрела закрыли глухо – мало от его пальбы толку.
Высотку взяли. Наградили солдата медалью, а старшина долго ему голову грыз за испорченную шинель.
Потом удалось махнуть у кого-то. С мертвецов старались не брать, была плохая примета, поэтому когда менялись, то произносилась ритуальная фраза: «Ты не думай, это с живого» (вариант отговорки: «Это моя собственная»). Ну так или нет, а примету обходили.
Фрицев в блиндаже оказалось всего несколько человек. Потом они так нагличать перестали, вставили им ума, уже прикрывали свои огневые точки с флангов.
Вот и мне тоже извернуться придется.
И с карантином что-то думать.
Коллеги говорили: ОРЗ пропали как класс, а вот дизентерия никуда не делась. Цветет