upon a dream
Я пишу… или – говорю?
Шанс, как тока разряд, внезапный.
Будто брежу: одна в строю.
В поле – воин. В пустыне – капля.
Что же боле?.. Один удар —
Пропустить или торопиться?..
Лишь хочу предложить я дар:
Сладкий сон с веретённой спицы.
Твой же голос слыхала я?
Там, во сна темноте безбрежной?
Ты для жизни меня поднял,
И хочу отплатить я тем же,
Только в этом волшебном сне
Не гасить, а усилить краски:
Шить, ты знаешь, подвластно мне
Не забвение, нет, но сказку.
Ты не веришь в реальный сон?
Как не верила я – и что же?
Ты оттуда ко мне пришёл:
Ты со мною вернуться сможешь.
Я не враг тебе. Или враг?
Нет – во мне не хватает злобы.
Только кто же из нас дурак,
Если слов мы не слышим оба?
Как мне страшно… но что в ответ?
Жду, смиренная, мучусь жаждой…
Жаль, что каждой доверья нет.
Но меня не суди по каждой!
Удивительно бьется пульс,
Выцвел мир, как на кадре скверном;
Беглый искоса взгляд… Клянусь,
Ты меня понимаешь верно!
Иль ответ не услышу я?
Как же отповедь, право слово?!..
Вышло время (глухой судья!):
Знать, вопрос будет задан снова.
(Не) по плану
Свет сквозь позёмку и крошево снега смягчает все тени и сглаживает, как софтбокс.
Мне – завернуться в платок и бежать через холод к метро от работы до дома…
С нового года записанным столбиков планов хочу себя взять на «слабо» (кс-
– тати, тебя в этом столбике нет, но лишь только с того, что в тетрадь ты не пишешься словом).
Чувство внутри набегает, как волны на берег, как клин облаков на луну среди ночи,
тихо, и тонко, и хрупко, и с нежностью шёпота издалека.
Слов совсем не понять. Но и в целом «понять» невозможно, а если захочешь,
ускользает, пока не забудешь и думать о нём. Это… как и плотины б боялась лесная река.
Мне б любоваться тобой, в тёмно-синем иль алом (хоть ты и не носишь его наяву),
вместе с хлопьями белого инея, вот, на ладони…
Ну а вдруг если больно, и страшно, и плохо, и если на помощь к себе не зову,
как хочу я услышать —
и я будто слышу!
И слышала б ближе:
«Никто тебя больше не тронет».
Ты как объятья, сжимающиеся на времени и пустоте.
Ты – моя теплота. В анахате, меж лёгких, под ложечкой, в тени ресниц.
А вокруг очень много людей; голосов, пожеланий, и взглядов, и рук; только люди – не те,
и я просто теряюсь среди обезличенных лиц.
Чтоб нащупать тебя в темноте.
Спасибо
Закат и рассвет поменялись стремительно, в миг,
и сразу вернулись на место, сверкнув золотым.
Мой разум к таким поворотам совсем привык,
но ныне