На мосту также стояли и королевские стражники. Тенгол переговорил о чём-то с ними и передал какие-то указания из заставы. Они выглядели расслабленными: кажется, в долине всё было спокойно. Десятник вернулся к своим людям.
– Обошлось всё без приключений, верно? – Тенгол снова вскочил на своего коня, и за ним последовали остальные стражники. – Кажется, нам пора прощаться.
– Вы возвращаетесь в Хакнуф? – спросила Инария у десятника.
– Сначала проследуем в Хастаф, после этого сразу возвращаемся обратно, но нам нужно торопиться, если вы с нами, то поспешите, если нет, то прощайте! – всадники повернули коней на дорогу.
– Вот и мне нужно в Хастаф, – задумчиво проговорила Инария. Она повернулась к Литу. – Приятно было скоротать дорогу с тобой, – она улыбнулась при этих словах. – Наши пути здесь разойдутся, но мы ещё встретимся, – она вскочила на Эрго. – Не в этой жизни, так после неё! – Инария напоминала об их споре на дороге, который только Единый сможет разрешить на Страшном Суде.
– Удачи тебе на пути и во всех твоих начинаниях! – Литу было грустно прощаться. Он совсем не ожидал, что дорога в долину даст ему так много. Кажется, он начинал понимать, зачем мудрый учитель отправил его в путь. Но чем горше была грусть прощания, тем радостнее новая встреча, как ему хотелось думать. Лит чувствовал, что скоро он увидит Инарию вновь и он будет рад этой встрече. – Заедешь в Столпы на обратном пути?
Инария вновь стала серьёзной, как тогда, на дороге, полной опасностей и неизведанного.
– Клянусь Создателем, я ещё услышу о твоём могуществе, – таков был её ответ, и она повернула на западную дорогу, поехав вслед королевским всадникам Тенгола.
Лит не смог ничего сказать на это и лишь смотрел, как его спутники уходят по дороге на запад.
– Создатель убережёт их души!
Лит обернулся и увидел за собой старца в белых одеждах, опирающегося на крепкий дубовый посох с круглым красным бриллиантом, вставленным в ветвистое навершие. Этот камень напомнил Литу маленькое спелое яблоко.
– Я чувствовал, что ты уже близко, – старец был очень высокого роста, что немного смутило Лита, ведь он редко видел кого-то выше себя. – Ты Лит из обители, а моё имя ты уже слышал, и не единожды. Я Самуил, настоятель этого скромного дома Единого, – святой отец позволил себе улыбнуться, и в его глазах мелькнуло что-то озорное.
Самуил Варийский был очень стар. Лит знал это, но знать и видеть – разные вещи: настоятель казался много моложе, чем представлял себе монах. Его глаза всё ещё блестели живым огнём, хоть и казалось, будто они подёрнуты дымкой. Его кожа была тронута морщинами, но ещё далека от того, чтобы забронзоветь окончательно. А волосы и борода Самуила даже и сединой-то не были покрыты! Они всё ещё сохраняли тёмно-каштановый цвет. Настоятель монастыря был игносийцем. Настоящим, а не потомком варваров из провинций. Об этом