но о феминизме здесь не буду).
***
Еще три слова о моем разговорном английском. Он был плох. Писать при помощи гугл-переводчика и понимать мне написанное я еще как-то умудрялась. А вот говорить – никак. Когда однажды Мурат мне решил позвонить, я испытала такой приступ паники и так лепетала сущую невнятицу, что он решил больше не экспериментировать, и стал набирать смс. Но вот настало время «Ч», когда разговор будет неизбежен. Ну я, пожалуй, смогу сказать «Hello».
А меж тем в школе с пятого класса английский учила, вуз окончила, еще и степень магистра социологии получила в Вильнюсе. Даже эссе на английском писала и синопсис магистерской диссертации на него переводила. Просто наша языковая система, которая еще советская, не предполагает общения. Язык-то вы знайте, надо понимать, что враги говорят, но сами рта не раскрывайте, чтоб не разболтать важных государственных тайн. Как-то так. Страх неправильно сказать или не с тем произношением сидит в наших генах. Из моего поколения только студенты иняза могли свободно говорить на иностранном и то после языковой практики с носителями.
О том, чтобы хотя бы открыть турецкий словарь, даже мысли не возникло. Во-первых, лениво. Во-вторых, мне что делать нечего. В-третьих, я ж там жить не собираюсь. Как-нибудь две недели пообщаемся, если что, будем писать смс через гугл-переводчик из соседних комнат.
И села я в самолет.
***
Путь мой лежал до Стамбула, где я должна была пересесть на другой самолет, уже до Антальи. Летела Турецкими Авиалиниями. Чемодан сдала в минском аэропорту и в Стамбуле не забирала – он летел до Антальи без моего участия. Нервничала не сильно. Мурат, как оказалось, гораздо больше.
Тогда беларусам нужна была виза. Стоила 20$, проставлялась в аэропорту. Кто был в аэропорту Ататюрка в Стамбуле, тот меня поймет. Там был дурдом. Особенно когда ты в первый раз, практически безъязыкая, да еще и не совсем известно, куда и к кому летишь.
40 минут простояла на паспортном контроле. Отыскала место с надписью Visa. И ни разу даже не вспомнила о том, что где-то в Анталье человек ждет, волнуется. Телефон отключила, чтобы общаться раньше времени не пришлось.
И так набегалась в этом Стамбуле, что в самолете после бутылочки (маленькой) красного турецкого сухого сладко уснула.
***
Прилетели ночью. Вышла я вся такая сонная, не успев испугаться. И сразу его увидела, и узнала. И он меня сразу увидел, и узнал, хотя раньше только фото, да и то не в полный рост. И стали мы друг друга стесняться. Как школьники младшеклассники. Так трогательно, вспомню – тепло на душе становится. Стоим, краснеем и не знаем абсолютно, что делать, что говорить.
Мурат мне часто повторяет сейчас, что я ему очень нравилась в процессе переписки, он очень хотел, чтобы я приехала и очень ждал. Но влюбился в меня по-настоящему в тот самый миг, когда я выходила из дверей аэропорта.
А я тогда еще нет, не влюбилась. По крайней мере, мне так казалось.
Нужно любить себя, уважать себя, доверять себе. Но иногда внутренний голос