началом атаки запоет наш рог. Ты не перепутаешь ни с чем, когда услышишь. Сразу после этого ты должна взять этот самый кувшин, облить его содержимым выходы из этого здания, и поджечь.
Маня сунула огниво в карман тулупа и потянулась к кувшину. Воин резко остановил ее руки, добавив:
– Подожди, соплячка. Внутри – горючая жидкость. Такая фляга может воспламениться и от простого падения. Если не хочешь сгореть в страшных муках, раньше времени, не разбей его. Неси под одеждой, или в кармане. Как все сделаешь, спрячься. Я найду тебя.
Подготовившись, они спустились с горы и быстро миновали рощу. Пройдя немного по тракту, они увидели огни города.
– Иди. И помни, я тебя вижу, – он небрежно накинул маску и подтолкнул девочку вперед.
Не оглядываясь, Маня засеменила по неровной дороге. Ватные ноги едва слушались ее. Сердце от волнения было готово выскочить из груди. Кувшин со смертоносной жидкостью притаился подмышкой. Она поплотнее прижала руку, дабы ненароком не выронить его, и ускорила шаг. Ей предстояло пойти на убийство ни в чем не повинных людей. На нее накатывал леденящий ужас. Глаза словно остекленели. Уши заложило. Маня не понимала, зачем ей это делать. Почему не предупредить защитников города?
Она замедлила шаг и встала как вкопанная. Бросить все. Бежать. Прочь отсюда. Но куда? В снежной пустыне ее ждет смерть. Она вспомнила слова Суйдея. Либо она помогает, либо ее убьют вместе со всеми жителями.
Погруженная в мрачные мысли, девочка тронулась с места и незаметно добрела да врат. Почерневший от времени частокол нависал над трактом. Поверх него были перекинуты несколько зеленых стягов с золотым медведем. Подходы освещались тусклыми лампами, едва отгонявшими ночную дымку.
Сверху донесся мужской голос:
– Стоять! Кто идет!
Маня рассеяно подняла голову, ловя ртом воздух. Она не знала что сказать. Раскатистый страх сковал ее мысли.
– П-помогите мне… – выдавила она из себя.
– Старшина! Здесь девочка у ворот! – крикнул за стеной часовой.
Послышался отдаленный топот и к нему присоединился еще один воин.
– И правда, девочка! – удивился он. Его голос был добр, но могуч, словно медвежий рык. – Козьма! Отворяй врата, впустим ее!
Раздался треск отпираемых засовов и сдвигаемых подпорок. Врата слегка приоткрылись, и девочка устремилась внутрь города. На входе ее встретили несколько воителей. Укутанные в кольчуги и кожаные сыромятки, они опустили копья к земле и изучали свою гостью. Тот, что с медвежьим голосом, снова заговорил:
– Приветствую, дитя! Ты прибыла в Небославль! Откуда ты взялась?
– Я…я из хутора, – тихонько ответила Маня, – Они…они сожгли его. Убили всех. Мою бабушку… Ярика…
Слезы брызнули из глаз. Ее окружали добрые честные люди, готовые протянуть ей руку помощи, а она принесла к ним в дом предательство.
– Микулка! Отведи девочку в крепость, пусть ее накормят и обогреют!
– Есть, старшина! – отсалютовал один из воинов, молоденький