по лестнице. Когда шаги стихают, лампа в комнате тухнет. Скорее всего, лампа перегорела, поскольку до сих пор стою у стены, скатываюсь по ней и сажусь на холодный кафель, обнимая себя руками. И слёзы начинают скатываться по щёкам, их столько много что я могла затопить ими весь подвал. Я привыкла жить самостоятельно, хоть и жила с отцом. Всегда вытаскивала его из очередного долга. Но сейчас я впервые чувствую одиночество, настолько сильное, что хочется снова увидеть маму, которую я всеми способами избегала. Никогда не чувствовала по-настоящему тёплые мамины объятия. Моей матери представилась возможность избавиться от меня, это она и сделала. Скинула всю ответственность на отца, которому я вообще не нужна. Я никогда не считала себя слабой. Слабые люди могут расплакаться где угодно, даже на людях, в надежде, что их пожалеют. А сильные плачут всегда в одиночестве, они никогда не покажут свои слёзы. Мир жесток, люди тоже жестоки. Не факт что тебя могут пожалеть, могут снова сломить тебя, или ещё хуже растоптать душу.
Глава девятая
Предательство
В среду утром я не поехала в университет, почти весь день пролежала в кровати. От Сары и Тессы не было никаких вестей, и уже начала за них переживать. Вдруг что-то случилось? Я старательно выкидываю эти мысли из головы, и внушаю себе, что с ними всё хорошо, и они совсем скоро вернуться.
После того как Никсон приходил в этот дом прошло уже довольно много времени. Больше после того случая в подвале он не появлялся. Но я всё равно была напряжена, когда находилась в этом доме. У него есть ключи, значит, он в любой момент может прийти. Это дом его отца, Никсон спокойно может здесь даже жить. На ночь я всегда закрываю комнату, чтобы он не смог зайти. Иногда мне кажется, что я его боюсь. И от этой мысли мне становиться тошно, я никогда никого не боюсь.
Я никогда не чувствовала такое одиночество, какое чувствую сейчас. Я совсем одна в огромном доме. В университете тоже не с кем не общаюсь, Элла теперь даже в мою сторону не смотрит, настолько сильно я её обидела. Отец не берёт трубку уже второй день, скорее всего опять заливает какое-нибудь горе. Остаётся только Алекс, только я ему не звоню. Не потому что не хочу, очень даже сильно хочу. Когда мы в последний раз виделись, он сказал что в ближайшие дни у его семьи какие-то грандиозные планы. Не хочу его отвлекать, поэтому и не звоню. Хотя Алекс единственное лекарство от скуки и одиночества. Но ещё мне страшно, что наша дружба может превратиться в нечто большее. Не хочу терять своего на данный момент единственного друга.
Я листаю в телефоне сообщения и натыкаюсь на мамин номер, который уже давно отключён. Скорее всего, она выкинула сим-карту. Я открываю сообщения, и смотрю на последнюю дату, когда она прислала сообщение:
Люблю тебя, Хейсли ты же это знаешь. Будь аккуратна.
Нет, мама не знаю. Я знаю только что тебе плевать на меня. В груди появляется странная тупая боль. Хочется швырнуть телефон в стенку, чтобы он разбился вдребезги. Но я сдерживаю себя. Это последние сообщение, которое