её удерживать, все понимали причину. На следующий день она искала встречи, но зайти к нему в комнату не решилась. Да там его и не было, с утра боролся с головной болью – дышал свежим воздухом, гуляя по набережной, потом не выдержал и поехал в дежурную аптеку на Невском за спасительным парацетамолом, ему полегчало, и он пошёл в общежитский читальный зал – готовиться к первому экзамену.
Только на экскурсии в Выборге, почти два месяца спустя, они, наконец, быстро, почти украдкой поцеловались под серыми стенами замка, с другой стороны которого бродили трое приехавших с ними сокурсников. Но тут же, как будто испугавшись собственной смелости, отпрянули друг от друга. Он посмотрел в такие близкие и в то же время уже далёкие глаза любимого человека, она посмотрела в его глаза, такие близкие и тоже уже такие далёкие, снова обнялись в порыве страсти и крепко прижались друг к другу, настолько крепко, насколько позволяла толстая зимняя одежда. Её не пробивали руки, так жаждавшие почувствовать тепло молодого тела. Даже тогда они ничего не сказали друг другу, а только стояли на морозе, обнявшись все подаренные им минут пятнадцать, пока не услышали голоса. Они с трудом разжали объятия, вымученно завели разговор о местных достопримечательностях и двинулись навстречу. Однокурсники медленно появились у ворот, специально давая им время сделать вид, что ничего не произошло. Хотя их тайна не являлась таковой ни для кого из друзей, но ещё в Новый Год многие заметили молчаливую размолвку, и их оставили вдвоём почти намеренно. Все понимали, что они воспользуются возможностью побыть наедине.
В тот день больше ничего не произошло, случай не представился, а как хотелось ещё раз прижаться телами, пусть и укутанными непробиваемыми и ужасно тяжёлыми зимними доспехами. Как хотелось прикоснуться щеками, ощутить на лице его (её) руку, найти губами губы и замереть в сладком и бесконечно долгом поцелуе! Но пора было идти на вокзал, затем почти три часа трястись в холодной электричке, потом в метро. В общежитии после обычной вечерней суеты – ужин, его очередь мыть посуду, торопливый повтор «тысяч» перед английским – он сразу не решился вызвать её на разговор, чтобы, наконец, расставить все точки над «i». Но, даже вымучивая страницы осточертевшего до невозможности британского исследователя Африки, он думал только о ней, и картины жизни пигмеев совершенно не вырисовывались в его усталом сознании. В конце концов, пересилив себя, подошёл к двери в её комнату и тут увидел плавно выплывшую из-за поворота в ночном халатике другую обитательницу той же коллективной девичьей спальни. Сразу сделал вид, что лишь проходит мимо и получил в ответ на приветствие хитроватую ухмылку и пожелание спокойной ночи. Время за полночь, народ ложился спать. Завтра иностранный язык стоял первой парой у всего курса – его трудно было пропускать безнаказанно.
Тем не менее он твёрдо решил любой ценой перехватить её в университете и поставить вопрос ребром. Они встретились около гардероба после занятий. Отошли в сторонку