щиты, включенные на минимальную мощность.
Когда умирало небо и рушились прежние горы, эти щиты сдержали бурю, до основания снесшую немало иных городов. Они выдержали и прямые попадания ракет, и залпы лучевых орудий, произведенные из космоса, и ударную волну, пришедшую, когда сдвинулись тектонические плиты. За высокими стенами Цитадели укрылись лорды Великих Домов, повелители Народа Дану – странной расы, обитавшей в северных землях прежде прихода людей.
Эти стены и поныне оставались им домом, но только само королевство неотвратимо увядало. Минувшие столетия выдались тяжелыми – полными и тревог, и боли. Случилось четыре Великих Раскола, когда брат поднимался на брата, сверкало оружие и лилась кровь – вопреки легендам, такая же красная, как у смертных людей. Властители сидов клялись удержать в равновесии Землю, но не смогли сохранить в покое даже собственное государство. Междоусобицы подточили державу, немало прежде многочисленных родов прервалось, иные пришли в упадок. Половина замков стояли покинутыми. Лишь ветер гонял пыль в опустевших беломраморных залах. Во многих прочих число обитателей сократилось до трети или даже до четверти.
Держались пока карлики, обустроившие свои чертоги на северных отрогах Каскадных гор, и некоторые другие малые народы. Зато по сидам оказался нанесен сокрушительный удар. Их численность сократилась до жалких тридцати тысяч. Сама кровь их ослабла, истончился век. В прежние времена те, кого люди называли эльфами, не зная старости разменивали тысячу, а то и две тысячи лет. Теперь лишь немногие доживали до пятисот. Огромная часть сидов начинала ощущать первые приметы старости в триста лет и умирать в четыреста. Поколения сменялись быстрее, но в каждом рождалось все меньше детей. Зачать ребенка стало сложнее, чем прежде. Порой проходили десятилетия, прежде чем у отчаявшихся родителей появлялось долгожданное дитя.
«Мы вымираем. Замкнувшиеся в пределах своих владений, лишенные притока свежей крови, мы добровольно обрекли себя на медленную смерть. Смешение кровей с человечеством сохранило бы нашу нацию, еще быстрее лишив бы ее долголетия. Что лучше, интересно: полностью погибнуть – или сохраниться, но стать при этом людьми?» – Стоявшая возле панорамного окна девушка не знала ответа на этот вопрос.
По человеческим меркам она выглядела совсем юной, да и по эльфийским тоже была молода. У нее были густые огненно-рыжие волосы, собранные в хвост; мраморная кожа; меняющие оттенок глаза – то прозрачно-голубые, то густой синевы, а то и вовсе жемчужные. Ее звали Эйслин Дановар, с Благого двора. Ее отец был из сидов, а мать происходила от морского народа сэлки, что обитал прежде к западу от Старого Эрина, в подводных городах Лайонесса. Те крепости ныне покинуты. Сэлки призвал на службу один из прежних Сумеречных Королей, дед Келиха, когда рассудил, что все фэйри должны пребывать под его властью. Народ моря пришел, оставив тоску по родине в своей крови.
Эйслин несла службу в отряде