пятна на стене кухни в том месте, где Даниэл снял свой свитер. Как только он вернулся, он снял повязку с руки, чтобы показать нам рану, и отдал ее своей жене. Но он не разговаривал с ней, он даже не просил ее поддержать его. Только однажды Даниэл обратился к ней…
– да?
– Мы нашли сумку с деньгами под матрасом его двуспальной кровати. Почему Даниэл не сказал своей жене, что старуха дала ему эти деньги утром? Вы здесь, ищите это в своей копии стенограммы. «Я знал, что моя жена захочет потратить все. Она всегда ворчала о покупке вещей для дома». Это было все, что он сказал, и он даже не взглянул на нее. Когда мы арестовали его по обвинению в убийстве, он сказал: «Хорошо, но вы делаете большую ошибку. Это был бродяга, который сделал это». Затем он спустился с нами по лестнице. Он не поцеловал свою жену и не просил нас позволить ему попрощаться с дочерью. – Но она навещала его в тюрьме, верно?
– Всегда в присутствии чиновника. Давайте посмотрим, вы, кажется, убеждены в своей правоте, как и другие, связанные с этим делом. Вот что имеет значение. Прости меня, если я не согласен с Вами. Пастор тихо достал фотографию из своего кошелька и положил ее на стол. Аскольд взял фотографию в руки. Вероятно, она была сделана в доме священника. На заднем плане была огромная магнолия, дерево, почти такое же высокое, как дом, который оно частично спрятало, которое было покрыто цветами в форме чаши. Под его ветвями мальчик и девочка стояли рука об руку. Мальчик, высокий и белокурый, улыбался, и не было никаких сомнений, что это был сын пастора..
Лицо девушки было грустным. Она смотрела на камеру со спокойными глазами. Светлые челки покрывали ее лоб, и ее волосы падали сзади, на плечи и касались выцветшей блузки, типичной для студентов колледжа, плотно обернутой вокруг ее талии, над морщинистой юбкой. Ее талия была крошечной, а грудь выпуклой. Аскольд снова увидел ее мать, но у этой молодой женщины в руках не было кровавой тряпки-а рядом стоя мальчик.
– Очень красиво, – сухо сказал он. Я надеюсь, Вы сделаете своего сына счастливым. Он вернул фотографию. Нет причин, почему это не так.
В глазах священнослужителя возникла смесь эмоций: гнев, боль и обида. Аскольд с интересом наблюдал за ним.
«Я не знаю, во что или кому верить, – грустно сказал пастор, – и пока мне это не ясно, инспектор, я не дам свое согласие на свадьбу. нет; Более того, – он яростно покачал головой, – я полностью против нее.
– А девушка, дочь Даниэла?
– Она верит в невиновность (или, скорее, принимает) своего отца, но знает, что, возможно, есть люди, которые не разделяют ее мнение. В конце концов, я не думаю, что она выйдет замуж за моего сына, в то время как моя жена и я так думаю.
– Чего вы боитесь, мистер Арчири
– генетики.
– Генетика во многом связана с случайностью.
– У вас есть дети, инспектор?
– У меня есть две дочери.
– Они замужем?
– Одна из них, да.
– А кто