князь у нас сейчас заправляет? – пытался вспомнить акробат. – А пес его знает! Плохо быть исторически неграмотным».) Викинги же доплывали до Америки, а думается, их драккары вряд ли намного превосходили мореходными качествами здешние лоханки… (Правда, Артем пока не вникал в мореходные качества здешних лоханок, даже и не видел их вовсе.)
Товарищи верные в спутники найдутся. Скажем, нет ни малейших сомнений, что за ним в дальнюю дорогу последуют все яма-буси клана Такамори во главе с последним, потому как им здесь без него придется несладко. Какое там несладко! Перебьют их в два счета или загонят в леса и будут травить, как травят тигров-людоедов – всем миром. Уж лучше полные неизвестности дальние края. Правда, их всего-то раз-два и обчелся, но это неважно, зато каждый стоит дюжины.
И еще с ним отправятся те самураи, которых он приблизил к себе за четыре месяца. Из которых сколотил своего рода преторианскую гвардию, то есть поступил, как и положено поступать новому властелину – окружил себя людьми, всем тебе обязанными, поднятыми тобой из грязи в князи, что в нашем случае означает поднятыми до положения самураев даймё с ежегодным доходом в сто пятьдесят коку риса (весьма недурным по здешним меркам). Эти самураи разве что не молятся на своего господина и последуют за ним куда угодно, если господин скажет «надо». Их вассальная преданность порой поражала Артема. Не приходилось сомневаться, что они ринутся даже на стократно превосходящего противника, если он покажет на него пальцем и скажет «вперед». Ринутся без всяких колебаний и страха за свою шкуру. Разве что супротив императора не пойдут, микадо для любого японца священен. «Обреченные на верность» – это определение самураев он вычитал еще в прежней своей жизни. Точное определение, ничего не скажешь…
Словом, есть с кем отправиться в дальние края. Выйдет великолепное путешествие с абсолютно непредсказуемым исходом, и уж точно оно излечит бывшего циркового гимнаста от тоски-печали…
Вот такие странные мысли одолевали Артема во время острых приступов хандры. Конечно, всерьез он никуда не собирался отправляться, тем паче за тридевять земель. Просто грызло что-то изнутри, непонятное и необъяснимое. Какой-то червь сомнения и беспокойства. Позывы бежать к чему-то или от чего-то, чтобы заглушить тоску. Может быть, подобные белоэмигрантские страдания есть неизбежная участь любого русского человека на чужбине?
«Следует признать – вовремя приехали Ацухимэ и Хидейоши», – подумал Артем, заканчивая переодеваться в парадное кимоно…
Он повязал пояс-оби, засунул за него оба меча, одним из которых был «Свет восемнадцати лун». Заканчивая с туалетом, собрал волосы на затылке в пучок, закрепил специальными деревянными заколками. «Ацухимэ, поди, не сразу и признает».
За четыре месяца его внешность изменилась. Он отрастил длинные волосы и теперь носил (а куда деваться!) самурайскую прическу сакаяки, то есть выбривал волосы у лба полумесяцем. И еще его лицо теперь украшали щеточка усов и небольшая