лет. В таком случае ее племяннику должно было быть… то есть он что? Еще не вышел из школьного возраста?
– Нет, это мой племянник, – твердо проговорила девушка. – Правда, не родной, а двоюродный, а может, и троюродный. Мне девятнадцать лет, а Аркадию – тридцать. Ну, так уж получилось, что мой папа является двоюродным братом бабушки Аркадия. Папе семьдесят лет, я у них с мамой поздний ребенок. Вернее, у папы есть еще одна дочь, старшая, от первого брака. А Аркаша попросил Константина Александровича взять меня к себе в секретарши, – бесхитростно сообщила девушка.
«Ах, ну конечно, семейственность еще ведь никто не отменял, – подумала я, – и вряд ли отменит. Кстати, а перекус определенно пошел Елизавете на пользу. Она перестала запинаться на каждом шагу. И вполне связно теперь излагает свои мысли».
– А вторая жена моего папы была бездетная, так что у меня есть только одна единокровная сестра. И еще Аркаша, – продолжала рассказывать Елизавета.
Я уже перестала что-либо понимать в запутанных родственных связях Елизаветы и ее племянника.
– Хорошо, племянник так племянник, – согласилась я, решив больше не возвращаться к теме родственников Елизаветы. – Скажите, что вам известно об отношениях Константина Александровича и его компаньона? Николая Витальевича Самодвигина.
– Ну, так, ничего особенного. – Елизавета пожала полными плечами. – Кажется, они учились вместе. То ли в школе, то ли в институте. Правда, Аркадий как-то сказал, что они познакомились на какой-то там конференции, которую устроили специально для предпринимателей. Поэтому точно я ничего не могу сказать.
– Так, понятно. Что еще вам известно? Они сразу же начали заниматься газовым оборудованием?
– Кажется… хотя. Нет, вроде бы они сначала продавали компьютеры и только потом стали торговать газовым оборудованием.
– Так как же все-таки они общались? – я вернулась к первоначальному вопросу о взаимоотношениях Бартелеймонова и Самодвигина.
– Да нормально они общались.
– То есть между ними не было ни споров, ни скандалов, ни тем более конфликтов? – продолжала я уточнять.
– Ну, я не могу так сказать. Может быть, и были. Теперь только Николай Витальевич может сказать.
– Елизавета, я вас правильно поняла: вы не слышали, как они ругались, скажем так, но не исключена возможность, что они все-таки были недовольны друг другом?
– Я очень недавно пришла сюда, поэтому… Я не могу судить, но… вроде бы как-то холодно они общались в последнее время. Кажется, однажды даже зашел вопрос о том, какой процент прибыли причитается каждому. Вроде бы так.
– А… скажите, Николай Витальевич часто устраивает себе отдых? В том числе и за границей?
– Пожалуй, что да, довольно часто.
– Скажите, Елизавета, а как сотрудники компании восприняли весть об убийстве шефа?
– Ну как. Сначала все взбудоражены были. Потом немного все улеглось.
– Какие-то предположения насчет убийства у людей есть?
– Да особенно никто ничего не обсуждает. Но…
– Что вы хотите сказать?
Елизавета