хотя бы пару книг об оптимизме. Но где? У мамы точно есть, но теперь, после ссоры, она не даст. Будет дуться и бойкотировать меня как раз до понедельника.
Микроволновка весело тренькает, и я выставляю миску на стол.
– Макароны не хочу. – Дочь увлеченно шкрябает край стола вилкой. – Хочу просто яблочко.
Внутри меня взрываются снаряды и свистят пули. В кухню заглядывает мать.
– Ну что? Ждешь, пока все магазины закроются?
– А?
– Ты же за хлебом собиралась. – Тяжелый родительский взгляд превращает меня в пепел.
– Но ты ведь сказала «не надо».
– Нет, это не ребенок, это какое-то наказание! – восклицает мать и с оскорбленным видом удаляется обратно в свои покои.
Считаю до пяти. Потом делаю пару глубоких вдохов. Потом старательно рисую в воображении зеленый листик – спортивные психологи уверяют, что это успокаивает. Рука сама находит вилку. Сажусь за стол и с остервенением накидываюсь на дочкины макароны. И пусть весь мир подождет.
Несколько секунд Алёна разглядывает мое лицо так, словно пытается опознать во мне контрабандиста, а потом резко выдергивает у меня миску и придвигает к себе.
Естественно, после ссоры с мамой никаких сил на педагогические подвиги у меня нет. Минут сорок я смотрю с дочерью мультики, после чего мы заваливаемся спать. Утро вечера мудренее! – уверяю я причитающую совесть. В конце концов, у меня еще два дня на то, чтобы создать что-нибудь шедевральное.
И вот суббота. Просыпаюсь в половине восьмого от того, что Алёнина пятка упорно ерзает по моей щеке. Спать хочется невероятно, но пятка острая, а я человек мнительный – страх за сохранность собственной челюсти упорно не пускает меня в объятия Морфея. Промаявшись минут десять, решаюсь на отчаянный шаг: сантиметр за сантиметром выползаю из-под «остроконечной» девочки, словно спецназовец из окружения. Я почти вывожу зубы из-под угрозы, как диван вдруг заканчивается, и онемевшее со сна тело шлепается на пол. Челюсть угрожающе лязгает, а душа замирает. О нет, пожалуйста, только не зубы! Мой список несовершенств и так трещит по швам.
Я торопливо ощупываю пальцами верхние и нижние резцы. Кажется, всё цело. И чего я так перепугалась? Паникерша. Секунд десять я таращусь в темноту и беззвучно хихикаю над собой, а потом снова пихаю пальцы в рот, чтобы перепроверить сохранность красоты.
Душа успокаивается только после четвертой инспекции. Я, конечно, пытаюсь влезть обратно на диван, но Алёна поспешно раскидывается поперек него звездочкой. Вздохнув, делаю марш-бросок к столу, а включив ноутбук, даже приободряюсь: возможно, столь раннее пробуждение – знак свыше. В кои-то веки у меня есть возможность поработать в тишине.
Я создаю новый документ и, открыв его, уверенно вбиваю заголовок: «Программа тренинга позитивного мышления». Внимательно перечитываю. Мне кажется или название звучит немного коряво? Тщательно взвесив все за и против, стираю слово «программа». После чего минут десять сосредоточенно ерзаю на стуле в поисках идей. Наконец меня осеняет. Я выделяю заголовок красным цветом и отодвигаюсь от монитора. Да! Так гораздо,