скорее рукоположиться. В целом эта компания не очень вдохновляла. Предполагалось, что Господь призвал всех четверых к служению себе, но, возможно, лишь по рассеянности или в порядке инсценировки какого-то сложного еврейского анекдота.
К счастью, проф.-преп. оказался гораздо лучше, чем я ожидала.
– Чего вы ждете от этого семинара? – сразу спросил он. – Я не собираюсь учить вас языку; надо полагать, вы все знаете древнегреческий?
Я знала, но четверо мужчин, явно растерявшись, неохотно признались, что немного учили язык или что их поднатаскали на летних курсах.
– Если вы знаете греческий, то, надо полагать, знаете и латынь, – сказал проф.-преп., и слушатели ответили мрачным молчанием.
Но пал ли он духом? Нет!
– Давайте проверим ваши познания, – сказал он. – Я напишу на доске небольшой текст и через несколько минут попрошу вас его перевести.
Слушатели явно встревожились, и один из длинноволосых пробормотал, что забыл дома латинский словарь.
– Он вам не понадобится, – сказал Даркур. – Текст совсем простой.
Он написал: «Conloqui et conridere et vicissim benevole obsequi, simul leger libros duciloquos, simul nugari et simul honestari». Сел и озарил нас улыбкой из-за стекол очков в форме полумесяца.
– Это девиз, основа того, чем мы будем заниматься весь предстоящий год на этом семинаре, дух нашей будущей совместной работы. А теперь давайте переведем. Кто хочет?
Последовала ужасная тишина, какая бывает, когда сразу несколько человек пытаются сделаться невидимыми.
– Говорить вместе, смеяться вместе, делать друг другу добро… – пробормотал аккуратный юноша и умолк.
Судя по виду волосатой парочки, они уже ненавидели Даркура.
– Сначала дамы, – сказал Даркур, улыбаясь мне.
И я ринулась вперед:
– «Общая беседа и веселье, взаимная благожелательная услужливость; совместное чтение сладкоречивых книг, совместные забавы и взаимное уважение»[17].
Он заметно обрадовался:
– Восхитительно. А теперь пусть кто-нибудь другой скажет, откуда эта цитата. Ну же, вы все читали эту книгу, хотя бы в переводе. Вы должны ее хорошо знать; автор должен стать вам близким другом.
Но все молчали, и я заподозрила, что никто не знает. Ну что, подумала я, сделать так, чтобы меня ненавидели? Впрочем, это так или иначе случится: меня всю жизнь ненавидели все соученики.
– Это из «Исповеди» Блаженного Августина, – сказала я.
Волосатые юнцы посмотрели на меня с ненавистью, а гладкий – с тошнотворной завистью. Мужчина средних лет все тщательно записал; он собирался победить этот предмет или умереть; на нем лежал долг перед женой и детьми.
– Благодарю вас, мисс Феотоки. А вы, джентльмены, учитесь преодолевать свою робость, – сказал его преподобие – кажется, с легкой иронией. – Именно к этой цели мы будем стремиться: беседа и веселье – я надеюсь, вызванные чтением Нового Завета. Не могу сказать, что в этой книге много забавного, хотя и Христос