молчании уселись рядком, касаясь плечами. Малика оказалась посередине, но даже окружённая теплом тел, немного зябла от утренней росы.
Мутно-серое небо постепенно окрашивалось оранжевыми всполохами, белые облака смущённо краснели, обретая чёткие очертания. Первые лучи несмело ощупали подготовленный алыми пятнами небосвод и уже смелее прорезали воздух. Стремительно светлело, серый цвет отступал, возвращая в мир краски. Природа просыпалась одновременно с восходящим солнцем. Вдалеке несколько раз прокукарекал петух, забрехали собаки. Воздух наполнялся звуками, стирая очарование момента.
Дима первый нарушил тишину.
– Теперь можно домой.
Малика озлобленно шикнула на друга, резко положила ладонь на его колено. В сторону Мышкина она не повернулась, смотрела на одухотворённое лицо Кирилла. Тот не двигался и даже прикрыл глаза, позволяя первым несмелым лучам скользить по щекам. Губы слегка шевелились, проговаривая строчки будущего стихотворения.
Через несколько секунд Кирилл вздрогнул, распахнул глаза: момент, когда его покинуло вдохновение, ощутил болезненным уколом.
Малика поймала его взгляд.
– Покажешь?
– Это?
– Да.
– Потом.
Дима страдальчески закатил глаза. Ну вот опять начались шифры и пароли. Эти двое его не замечали, радовала только горячая ладонь подруги, прожигающая его ногу сквозь джинсы. Малика даже не заметила, какие перемены в лице Мышкина вызвал этот дружеский жест.
Она вскочила первая и принялась стаскивать через голову футболку. Дима растерянно отвернулся, а Кирилл, наоборот, открыто рассматривал подругу, и лицо его выглядело озабоченным.
– Кирюха, не пора бы тебе купальник на размер больше приобрести?
Малика замерла напротив него, её глаза смеялись.
– Буду ещё деньги тратить в конце лета на новый купальник. Этот почти новый, год назад всего купила.
Кирилл, склонив голову к плечу, пристально рассматривал подругу: малиновые треугольники ткани натянулись на груди, круглой и аппетитной. Его рука в непосредственной близости от купальника изобразила несколько описывающих взмахов.
– Выглядит опасно. Твой бюст так и просится на свободу из тесного заключения. Сейчас ткань треснет и произойдёт побег.
Дима решился глянуть в сторону друзей и опешил от смелости наглого беспардонного Эдьки. Он не только открыто таращился на грудь Малики, но и не стеснялся махать пальцем в каких-то миллиметрах от неё, едва не касаясь. И при этом выглядел непростительно безразличным к прелестям девушки.
Малика равнодушно отмахнулась от указывающего перста.
– Отвали. Пока ты не приехал, никто и не замечал этого, да, Мышкин? – оглянулась она в поисках поддержки к другому другу, но, получив в ответ испуганный взгляд, снова пошла в наступление на Кирилла. – Нечего пялиться на мои сиськи.
– Да как на них не пялиться, сами в глаза лезут. Так и хочется сказать: горшочек, не вари2!
Малика беззлобно