божественным союзом, не расторгались ни при каких условиях.
Нет, нужно валить. Валить, пока он не узнал, кто я на самом деле.
В карету Рейгран меня подсадил и даже за ручку придержал. Зато, когда дверца захлопнулась…
– За что мне это? – Голосом мужчины можно было замораживать воду.
«Это», то есть я, тихо сидело в другом углу кареты и думало, как бы поскорее смотать удочки. И даже взгляд, мне посланный, я проигнорировала с поистине королевским достоинством.
Герцог стукнул кулаком в стену кареты.
– Трогай! – и под стук копыт вновь уставился на меня.
Я же сидела и делала вид, что смотрю в окно.
– Послушай, ты! Ты это специально делало?
Да ладно? Он что, серьезно обращается ко мне в среднем роде? Напускное спокойствие дало трещину. Большую такую трещину.
– Конечно, специально! Я сидело, думало, как бы вам, ваша светлость, насолить. И придумало!
Кажется, он не ожидал. И даже собирался что-то сказать, только вот, услышав мою реплику, резко передумал и закашлялся. Я же подняла фату и скептически зыркнула на Рейграна.
– Мне продолжать? – тихо поинтересовалась, уже видя, что продолжения не требуется. Его светлость пребывал в шоке.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – тихо выдохнул он. – Ты вообще знаешь, кто я?
Я пожала плечами и отвернулась. Объяснять герцогу, кто он такой, не хотелось. Но на случай, если придется, надо срочно найти синонимы словам «напыщенный», «самодовольный» и «хам». Потому что, боюсь, последствий моей следующей фразы нежный девичий зад Орнессы не перенесет.
Благо словесная перепалка прекратилась. Рейгран замолчал, только злобно бросил напоследок:
– Дома поговорим!
Я кивнула. Конечно, поговорим, дорогой. Только вот через час после прибытия ноги моей в твоем доме не будет. Ни ноги, ни руки, ни других частей тела. Так что говорить будешь сам с собой и, если очень уж прижмет, найдешь выход: борделей много даже в Майкорсе, не говоря уже про Оорск.
Эта мысль, как ни крути, повысила настроение и придала сил. Придала настолько, что я даже стала что-то мурлыкать себе под нос. Правда, вскоре поймала ошарашенный взгляд мужчины и устыдилась.
К прибытию супруг Орнессы успокоился и даже, кажется, впал в благодушное по его шкале настроения состояние. По крайней мере, вылезая из кареты, я уже не чувствовала его зверских взглядов.
– Прошу, проходите, госпожа Тороги! – Он открыл передо мной дверь, пропуская в холл.
Слуги уже были здесь. Человек десять, включая полную кухарку в чепце и сухонького мажордома, которому, наверное, было под сотню лет.
– Представляю вам мою жену, госпожу Орнессу Тороги, – хмыкнул герцог, подводя меня к челяди.
Десяток кислых взглядов. И фраза кухарки, прозвучавшая как приговор:
– Ваша светлость, можно я пойду? У меня там котлеты горят.
Ну что, добро пожаловать в новый дом, Орнесса! Я кисло усмехнулась и поплелась наверх за мажордомом и супругом.
А