казну твой долгожданный крестник,
грядущий мальчик Петр, последний сын царя.
…Ну да, и вот еще – серепетинна иготь,
да мыла грецкого четырнадцать кусков…
Пергамены тащи: пора работу двигать
и чистить каждую строку черновиков.
В июле 1658 года патриарх Никон в качестве протеста оставил Москву: не отказавшись от Московской кафедры, он удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, который сам основал в 1656 году и имел в своей личной собственности. Опись оставленной им в Москве казны была поручена упомянутым выше лицам.
Никита Давыдов
Царское зерсало. 1662
Вишневый кармазин пошел на однорядку,
камчатны ферязи добавил государь:
подобной милости не спрячешь за подкладку,
зане подкладки нет, сколь под полой ни шарь.
Но не возропщет он на ту беду пустячну,
он мастер, он царем весь долгий век любим:
и шапку для него он сладит саадачну,
пусть ей завидуют что Мишка, что Любим.
В державе не сыскать подобного талану;
жаль, дети не равны в искусности отцу,
поди, не молятся Косме и Дамиану,
без коих не видать удачи кузнецу.
Полвека протекло с тех пор, когда, воспрянув,
страна сподобилась означить свой закон,
и стражем при царе встал Филарет Романов,
в деснице меч держа, а в шуйце – Типикон.
Убит Траханиот и на кол сел Заруцкой:
аники-воины, короче говоря:
не шапка ложчата, а дрянь черноклобуцка
уместна недругам московского царя.
Но топчутся в Кремле работнички бесстыжи,
что в разум не берут – где меч, где долото.
Искусство мастера спаси, архистратиже,
сколь Гришка ни хорош, а все одно не то.
Сей, верности царю нимало не наруша,
стволы умеет лить, – по совести, дотоль
такие делывал, поди, один Первуша, —
пищаль да карабин, фузея да пистоль.
Но как зачнет шелом, – то тратит силы вскую,
и каждый щит его похож на плоский корж;
он только губит кость бесценную морскую,
какую нам дает ужасна рыба морж.
Вот так и помирать, тайн ремесла не выдав, —
к ним быдлу всякому вовеки нет пути.
У белого царя всего один Давыдов,
чей ерихонский шлем вовек не превзойти.
Давно за семьдесят, пора б уйти от горна,
да только б никому в его судьбу не лезть:
с зерсалом для царя он возится покорно,
не веря, что ему в стране замена есть.
…Смотреть в грядущее тому, кто молод – вредно,
ну, а тому, кто стар – так вовсе смысла нет;
и лишь дивится тот, кто пропадет бесследно,
тому, кто все-таки сумел оставить след.
На стогнах корчится пророчащий глашатай,
четыре лошади таращатся в зарю,
и смерть из темноты грозит косой щербатой,
и ясно, что она завидует царю.
Но рвешься заглянуть в последние мгновенья
в