а у нас товарищ Сталин за выдающиеся успехи в разрушении планов врага присвоил ей сразу генерал-лейтенанта и назначил главным военным консультантом Генштаба.
– Разведчику обычная редко стреляющая танковая пушка как бы и ни к чему, – сказала она мне при обсуждении достоинств и недостатков нового разведывательного танка. – Столкновения с врагом если и произойдут, то будут очень скоротечными, и чаще всего противником ваших разведчиков будет либо вражеское передовое охранение, либо выставленные на прямую наводку противотанковые батареи, либо такие же механизированные разведывательные группы. И тут автоматическая пушка имеет существенное преимущество перед обычным танковым орудием, пусть даже и большего калибра. У дейчей в каждой танковой роте имеется разведывательный взвод из пяти легких танков, которые в наступлении должны следовать впереди своих подразделений, нащупывая соприкосновение с врагом. Пушка у них тоже мелкокалиберная и автоматическая, но она изрядно уступает вашей и по скорострельности и по мощи снаряда; а бронирование на их танках-двойках – почти такое же, как и на ваших, даже еще не усиленных по защите легких танков. Вы их на встречных курсах с гарантией достанете с расстояния в километр, а они вас, если учесть накладную керамическую броню – не больше чем со ста метров, то есть практически в упор. В столкновении больших танковых масс преимущество получает тот, кто первым сможет лишить врага разведки и заставить действовать наугад. Никогда не забывайте о разведке и перепроверяйте информацию с командирского планшета действиями собственных разведвзводов – и будет вам тогда счастье. Тот, кто придерживается этого правила, помирает в почтенном для своего вида возрасте, в собственной постели, в окружении любящих родственников, а не молодым на поле боя, в кольце врагов. Но вы же, Михаил Ефимович, военный гений, и сами должны понимать, что к чему…
Последняя фраза, сказанная с милой улыбкой, обнажающей чуть заостренные зубы, ввела меня в недоумение и, можно сказать, шок. До этого момента я старался не замечать ни темно-серой (почти черной) кожи, ни роста «коломенская верста», ни тонкого хвоста с рыжеватой кисточкой на конце, но когда товарищ Ватила так запросто назвала меня военным гением, я остолбенел. Честно скажу, никогда не думал о себе в таком разрезе. Воевал – да, я считаю, неплохо; труса не праздновал и глупостей не делал, – но и только. Обычный чернорабочий войны – и тут раз вдруг, еще и «гений»…
И ведь кто меня назвал гением? Особа, которая, как мне уже было известно, в приграничном сражении в фарш покрошила, посолила, поперчила и употребила немецких генералов на завтрак вместе с омлетом. Это у нас на Украине положение было просто тяжелым, в Белоруссии же состояние дел нельзя было описать цензурными словами, без применения отборного мата. Но, – раз-два-три, – и наши прорывающиеся из окружения войска сначала сильно надавили в одном месте, а потом, внезапно изменив направление удара, плотно оседлали важнейшую