радийщики и пишущие журналисты ждали своей минуты. Импровизированные пресс-конференции Столбов устраивал изредка, но на четко заданные вопросы, по пути из здания к машине, отвечал всегда.
Во-вторых, новость о президентском визите распространилась по областному центру. Когда стало известно про совещание в ДК Машиностроительного завода, туда потянулась самая разная публика, – посмотреть на президента. Да и себя показать, как объяснили Кириллу Степанову.
Публика, как опять-таки объяснил Батяня, будет в основном безопасной. Но все равно, нужно следить, чтобы к президенту не подкатил какой-нибудь неадекват.
Милиция и ребята в костюмах образовали цепочку, шагах в десяти перед крыльцом. Отогнать народ подальше не позволял Столбов. Охрана на это изрядно ругалась, но последнее слово было за правителем, а не за регламентом. Степанов прохаживался с внешней стороны оцепления, среди толпы. В основном бабушки и дедушки, бабушек, как и положено, больше. Два красных флажка, портрет Сталина, стилизованный под икону – коммунисты. Чуть особняком – группа юнцов с национальным триколором.
Степанов пригляделся к загадочному субъекту, уверенно рассекавшему толпу. Парень лет тридцати, в свитере, свитер – в фольклорных орнаментах. Бороденка длинная, тощая, с двумя деревянными кольцами на крашеном кончике. В глазах – загадочная уверенность.
– Вы к президенту? – спросил его Степанов, когда парень протиснулся к милицейскому оцеплению.
– Я должен узнать, он это или не он, – напевно произнес парень.
Уточнять «Кто он?» не имело смысла, поэтому Степанов задал совершенно другой вопрос:
– А как вы узнаете, он это или нет?
– Я должен притронуться к его деснице. Тогда мне будет позволено увидеть, является ли он реинкарнацией Творога́.
Степанов не смог удержаться от глупого вопроса: «Кого?».
– Творога́, – вздохнул парень с интонацией училки начальных классов. – Творог – отец Сварога. Он сотворил твердь и зыбь, навь и явь.
– Он сумасшедший! – взвизгнула бабуся с иконой Сталина. Взглянув на нее, Степанов подумал, что приехавшая «скорая» забрала бы обоих.
Рация Степанова коротко пискнула: «Выходит». Журналисты, получившие сигнал по своему каналу, засуетились на подходе к крыльцу. Жрец Творога́ встал в стойку американского футболиста, готового занести мяч в ворота противника, опрокинув всех встречных.
Жреца следовало бы ухватить, но инструкция гласила – стараться без рукопашных инцидентов.
– А кто дал вам право прикоснуться рукой к Тво рогу? – уверенно вопросил Степанов.
– Я посвящен в руковидцы чертогыном второй степени, – торжественно ответил жрец.
– А какое имя носит этот чертогын среди непросвещенных?
– Дмитрий Федосейкин, из города Тверь, – с гордостью ответил парень.
«А, один бен, скрутить всегда успею, – подумал Степанов, – зато хоть развлекусь». И неожиданно даже для себя произнес торжественным голосом:
– А