позже. Пока же у надежды российской стоматологии была вполне конкретная цель: завалить телку. И он к ней – к цели – продвигался скорым шагом. Пупсик явно была не против. Они пили вино, злословили о присутствующих и между делом прощупывали почву: «Мы сюда ехали через такие пробки…» – «А вы на машине? О, это хорошо…» – «А вы на каком, говорите, курсе? И замуж за будущего Версаче не успели выйти? Ну и чудненько!» Идиллия продолжалась до того момента, пока она не спросила, чем столь многообещающий кандидат в хахали зарабатывает на жизнь. Услышав ответ, девица скуксилась, перестала улыбаться и принялась посматривать по сторонам. «Коза, – зло думал Марк, – я что, виноват в ее неправильном прикусе? Или в том, что она плохо чистит зубы?» Короче, опять случился облом, и он уполз с выставки один, грустный и невостребованный.
Нет, конечно, бывало и по-другому. Не все женщины боятся стоматологов. Но каждый раз что-то не складывалось. Отношения развивались в разных направлениях и заходили по-разному далеко, но финал – неизбежное расставание. Обычно он относился к таким обломам с философским спокойствием и изрядной долей юмора.
Но сегодня с юмором у молодого человека было туго. Может, причина в Марине – очередной женщине, которая его в очередной раз оставила. И не просто оставила, а лишила весьма существенной части денежных накоплений. Так грустно – думать, что тебя любят, и вдруг обнаружить вместо пламенного чувства холодный расчет. Черт, он не согласен быть папиком, из которого маленькая хитрая б… ярославская будет тянуть деньги. Хотя деньги на квартиру она из него таки вытянула. Но не только денег жалко – черт с ними, с зелеными и деревянными. Бедняга Марк никак не мог задавить того грустноглазого романтика, который живет где-то в глубине души и жаждет, идиот, большого и светлого чувства. Его часто обижают и обманывают. И тогда оба, Марк и его романтик, надираются – вот как сегодня. И жалуются на жизнь.
Но времена меняются. Это раньше можно было закатиться к другу на три дня – главное, чтоб выпивки и закуски хватало. И честить баб, и пойти оторваться в какую-нибудь сауну – тогда еще полуподпольную. И по пути где-то прибиваются полузнакомые бедолаги с похожими проблемами. А может, проблемы и другие, но тоска и средства заливать эту тоску – общие. Дня через три-четыре начинаешь жалеть, что не умер вчера, но зато на душе становится легче, и можно прислушаться к тому прагматику, который сосуществует в бедной душе с романтиком. Прагматик всегда готов напомнить, что кое у кого все ж таки медицинское образование: и помнишь ту печень, которую мы разглядывали в анатомичке? Тот мужик умер от цирроза, потому как был алкашом. И ты, дружок, сейчас подозрительно смахиваешь на него. Эти мысли помогают вернуться к здоровому образу жизни, который Марк по большей части и ведет.
Сейчас, правда, не то, что раньше. Большинство друзей женаты и с детьми, к ним не закатишься, да и с собой особо не утащишь в запой – кому не до того, а кто бы и рад, да жена, вот и ребенка надо завтра в цирк сводить. А вообще-то, если