спорит и угрожает
доводом палочным.
Бунт выразительных средств
вешает нос.
Курс метафор низок:
на них падает спрос.
Рифмы сбросились вниз,
став асфальтом.
Знаки препинания стали
кусками с Мальты.
Всё стихосложение —
боль, тихое жжение
твоего луча, целующего линзу.
Твои глаза выжигают огонь
на бересте новых смыслов.
Но его записать и оставить
никак нельзя,
ибо знак не выражает
суть тебя.
Что я скажу иероглифом,
что в любви признаётся?
Ничего,
ибо любовь
только в молчании слов познаётся.
Три слова. И две вечных части
На твоё письмо ответ – молчание.
Ведь слова обнажают чаяние,
что скрыто должно быть внутри,
где и живут желанных слова три.
Я не имею к ним причастности:
слова – в любви всего лишь частности.
К чему они, когда на части
меня разрывает счастье?
Не я пишу, а мысли дышат,
в стихах дыхание услышит
тот, кто, поднимаясь выше,
не требует чего-то свыше.
Наивность. Простота. Молчание.
И счастье. Три слова.
И постоянное участие.
Сложность есть поражение, несчастье.
Ложность есть положение несчастных.
Наивность. Простота. Молчание.
И счастье.
Три слова.
И две вечных части.
Руки искусства
Вы скажете: «Я безумен и зол».
Вы скажете: «Я беззубый осёл».
Вы скажете: «Я мучитель основ».
Вы скажете: «Я – ну так, пустослов».
Вы скажете: «Я безбожник и хам».
Вы скажете: «Я осквернил Его храм».
Вы скажете: «Я – ну так, просто срам».
Вы скажете: «Я глуп не по годам».
Вы скажете: «Я сжёг Нотр-Дам».
Вы скажете: «Я угодник всех дам».
Вы скажете: «Я ценитель всех драм».
Вы скажете: «Я – ну так, болван».
А я вам скажу: «Вы молчите, черти,
ведь вам даны лишь услады черни!
А я слышал игру богини, честно!
Любить её руки – моё дело чести».
Толпа галдит, что Христос Воскрес,
но не слышит музы, дара небес.
Её ноты воскреснут, словно Иисус,
сама вечность узрит музыки вкус.
Поджигаю свечой сборник стихов,
разрываю список новых грехов…
Её руки бесценны. Спросите волхвов!
Она кормит ими свирепость волков.
Эти руки летят по струнам скрипки,
эти руки воздушны и сладко липки,
эти руки ласкают мои волосы-нитки,
эти руки – пески, что слишком зыбки.
Эти руки – талант, я целую их нежно,
купаю в водах восторга прибрежных,
грею огнём своих книг, когда снежно, —
это мой способ сказать, что я вежлив.
Над