Усатый коренастый мужчина лет пятидесяти положил свою натертую сельским трудом ладонь на плечо районного хирурга.
– Ну что, доктор. Поедем?
– Поедем. Но куда?
– Тут недалеко. В соседнюю деревню. Там вон, моя машина служебная припаркована. Надо успеть до темноты. Село плохо освещается. И добираться к нему сложно, хотя он в десятке километров отсюда.
Вскоре они на уазике покоряли болотистую дорогу сквозь тайгу. Это зимой, когда речушки и почва замерзают, люди на санях легко добираются до районных сел. А так, летом, даже тяжкая хворь никого не заставит ездить по таким дорогам в районную больницу.
– Мужики сегодня утром на лошадях привезли мальчугана из этого села. Ему лет десять. Он сказал, что кто-то его отца застрелил ночью, пока он сам якобы шатался по селу один. Врет, думаю. Кому сдалось убить овдовевшего мужика, который сутками рубит лес, – ввел в курс дела следователь молодого врача.
По большому счету, Семену Михайловичу ни на кой черт не нужен этот молодой доктор во временной роли судмедэксперта. Он сам разбирался в деле без чужой помощи, но бюрократия требовала заполнение формуляра и подпись врача на месте осмотра трупа.
Осенний ветерок начал собирать тучки над маленьким затерянным в лесу селом. Те сгущались в одно большое пугающе черное дождливое облако. Солнце постепенно пряталось за высокими густыми кучерявыми кедрами, которые протянулись в неровный ряд вокруг селения из пары десятков домов, как грозные солдаты, то ли охраняя селян, то ли с грустью наблюдая за ними. А те волочили свои монотонные угрюмые дни в однообразии и безнадежности.
– Сейчас польет. Побежали вон к тому дому. Видишь, мужики перед калиткой стоят? – остановил следователь свой старый внедорожник и вытер лоб рукавом брезентовой охотничьей куртки.
Нуран согласно кивнул головой и открыл двери машины.
Как только они шагнули на землю, по ней застучали крупные капли дождя. Семен Михайлович натянул на голову капюшон и повернулся к врачу:
– Ты гляди: лишнее не болтай среди мужиков. На вопросы буду отвечать я. Если узнают, что пацан застрелил своего отца, то устроят самосуд. Понял?! – следователь сгустил хмуро брови и вытянул губы в трубку. Над его головой просверкала молния, вскоре прогремев страшным громом. Дождь пролился ливнем, мигом образовав лужи, собрав почву в труднопроходимую вязкую грязь.
Поздоровавшись с местными бородачами, два гостя из района зашли в избу. В доме царил беспорядок. Везде лежали окурки с разбросанной грязной одеждой, и от этого неприятно попахивало. Мужчинам тяжело жить без женщин, особенно в местах, где нет таких привычных атрибутов быта, как стиральная машина, центральный водопровод с душем и туалетом. Воду приходилось привозить бидонами на телеге до бани из цельного сруба и там стирать вещи.
– Вон он, лежит, – недовольно кивнул головой следователь в сторону дивана в гостиной.
Нуран осторожными шагами, оглядываясь по сторонам и себе под ноги, двинулся к трупу. Безжизненное тело словно продолжало умиротворенно спать. Только вот дыра в голове и разбрызганная