расстраивает, что ты ничего мне не рассказала. Ты разговаривала с журналисткой, хотя знала, что я бы этого не хотела, и что, ты думала, я не узнаю? Про аварию показали на федеральном канале! Все только об этом и говорят, а теперь у них еще и наш адрес есть!
– Нет, – сказала я, – ты не понимаешь. Она позвонила, и я…
Мама пристально посмотрела на меня, холодно и твердо.
– Она позвонила? А где я была в этот момент? Ты пыталась скрыть это от меня?
– Боже мой, мама, ничего страшного не произошло. Ты была в кабинете с Джен!
Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза, но было видно, что способ не сработал.
– Нельзя просто так брать трубку, – произнесла она таким тоном, как будто я передала вражескому государству шифр для запуска ядерной ракеты. – Для этого у нас есть автоответчик.
– Я думала, что знаю, кто звонит, – защищалась я. – Прости!
– И кто? Ты думала, что это тот мальчик? – Мама вдруг показалась мне чужим человеком, лишенным здравого смысла, а весь разговор – стыдным, обидным и абсолютно ненормальным. Да так оно и было. – Я не так тебя воспитывала. Я учила тебя думать.
– Я думала, что звонит Анника, – сказала я, – потому что не смогла дозвониться на мобильный.
Я хотела попросить маму взять себя в руки, услышать, что она говорит, но она все терла свои шрамы на спине, и я подумала, что ей и так понадобилось семнадцать лет, чтобы отпустить меня в школу, и для нее это уже прогресс. Не все можно просто так стряхнуть, и воспоминания, до которых она сама не могла добраться, – прямое доказательство. Людей похищают, держат взаперти, бьют. Опасность повсюду. И вот перед ней стою я, живое доказательство.
Прозвенел таймер. Мама пошла на кухню и убрала с плиты свое варево. Я больше не могла терпеть эту вонь. Я больше не могла терпеть ее.
– Мне надо делать уроки.
Но она потянулась ко мне рукой в варежке-прихватке, и я задержалась у раковины.
– У меня такое ощущение, что я… что я тебя теряю.
Что ты ускользаешь, проваливаешься куда-то… Авария, фотографии, статья в газете – все вышло из-под контроля.
– Я здесь, – ответила я. – И у меня все нормально. – Я глубоко вздохнула, проглотила комок в горле и приготовилась сказать то, что говорить совсем не хотелось. Но я это сказала. – Мы в безопасности.
Мама кивнула, но половину лица закрывали растрепавшиеся волосы, и невозможно было понять, что она думает. Она взяла нож и принялась резать мясо.
За едой мы обе молчали, валяя по тарелке фасоль.
– Мам, – начала я, решив, что она немного остыла, – ты, наверное, видела, что сегодня будет церемония награждения, и Райан…
– Так этот Райан из статьи – тот же Райан, из-за которого ты вчера не могла отлипнуть от телефона?
– Ну, да, – ответила я. – Мы с ним… друзья.
По крайней мере я на это надеялась. Хотя не была уверена. И отчасти именно поэтому хотела пойти на церемонию награждения. Я чувствовала, что должна, – это уже касалось не только нас двоих. Авария оставила на нем свой отпечаток, и, кажется, его видела только я.
Мама