рук, – начал он. – А я таким родился и считаю великим и главным счастьем иметь всё тело полноценное. В детстве к сверстникам я никогда не тянулся, боялся, чувствуя явное их превосходство. Но всегда хотел хоть в чём-то превзойти их. Да только разве такое соревнование по плечу инвалиду? А потом в город наш приехал цирк. Были там и клоуны, и акробаты, и дрессированные животные. Меня же больше всего заинтриговал фокусник: поверил я, что он настоящий волшебник и по силам ему сотворить любое чудо, стоит лишь попросить… Я пробрался к вагончику циркачей как-то вечером после представления, спросил фокусника. Он появился сразу же и был сильно навеселе. Я рассказал о своём желании научиться летать. Он ничуть не смутился и обещал помочь. Тотчас показал множество упражнений, которые я должен был делать каждый день, и тогда спустя определённое время всё должно было получиться само собой. Я поверил. Убежал воодушевлённый и в тот же вечер начал заниматься. Упорно тренировался неделю, две, три. Цирк уже к тому времени уехал, и обманщик-фокусник наверняка забыл свою коварную шутку. Он подарил мне эту нелепую надежду, эту иллюзию… Вскоре наступил миг, когда я почувствовал – пора, теперь смогу полететь. Об ощущении этом меня предупреждал в нашу беседу и мой жестокий наставник… Я изловчился взобраться на крышу сарая по приставленной к нему лестнице. Там ворковали голуби. «Птицы, я смогу полететь вместе с вами!» – Воскликнул я и разбежался. Казалось, с разбегу полететь легче всего. Птицы напугались моего крика и разлетелись. Очнулся я на земле, лёжа лицом вниз.
Безрукий замолчал.
– С тех пор ты не веришь в чудеса? – спросил у него фокусник.
– Верю! – воодушевлённо закричал он. – Иначе не был бы трижды женат.
И он засмеялся таким звонким смехом, что можно было подумать, будто смеётся ребёнок. Продавщица сахарной ваты издали слушала этот разговор.
– Я бы не смогла вас полюбить, – искренне призналась она.
Он не обиделся, а засмеялся ещё сильней.
– С первой своей женой я познакомился, когда был студентом, она в столовой работала официанткой, – начал рассказывать он. – Всегда улыбалась мне и подкладывала больше хлеба. Мы даже не разговаривали ни разу. Я просто однажды сказал: «Выходи за меня!». Она и вышла. Со второй женой познакомился в библиотеке. А с третьей здесь, в парке.
– И всех вы сделали счастливыми? – спросила продавщица.
– Разве я похож на кондитера? – засмеялся человек без рук.
Фокусник понял его шутку. Он давно раскусил этот ловкий трюк кондитеров всех эпох – в своих сладостях они пытались воплотить доступный им концентрат удовольствий, и потому, переедая сладкое, люди в жизни уже не замечали ничего хорошего. Ведь в ней, в жизни, действительно нет ничего такого, что превосходило бы приторный кондитерский вкус – сладость рассеяна и её можно ощутить едва, лишь собирая по крупицам. Фокусник, ощущая эту сладость время от времени, пытался в разных ситуациях развить, усугубить свою мысль.
– В кулинарию ходят за удовольствием,