За мной сейчас Джуно заедет.
– День и так полнейший бухбарах, – откликнулась она и похлопала по кровати рядом с собой. – Останься лучше дома, со мной.
– Талли, я не могу.
Она перевернулась и взяла телефон с прикроватного столика.
– Знаешь, что я только что прочитала? Статью про детей беженцев в Швеции, которые узнали, что их семьи депортируют назад на родину. Они перестали разговаривать, есть и двигаться, как будто впали в кому. Врачи не нашли никаких нарушений. Видимо, дети поняли, что в этом мире небезопасно, и потеряли волю к жизни. Кошмар, да?
– Да уж, так себе, – ответила я.
– Врачи придумали название этой болезни, – сказала она. – «Уппгивенхетссиндром». Дословно «синдром отказа», но шведское слово похоже на английское give up, то есть «сдаваться, бросать». Вот, смотри.
Она протянула мне телефон, но я не подошла.
– Мне надо идти, – бросила я.
– Может, все-таки останешься?
– Представь себя на месте этих детей, – сказала я. – Наверняка у них день похуже твоего.
– Я знаю, – сказала она.
– Разве ты не хочешь им помочь?
– Как я могу им помочь? Сколько бы я ни пыталась кому-то помочь, у меня ничего не выходит. Может, не стоит и пробовать.
– Неправда, – возразила я. – Ты многим помогла. Но ты не сможешь никому помочь, лежа в кровати. Вставай. Позвони в иммиграционную службу и устройся туда волонтером. Или останься дома и почитай проспекты о курсах, которые принес папа. На столе лежит целая пачка.
– Потом, – ответила Талли. И забралась обратно в постель.
Я махнула рукой и направилась к выходу.
– Стой, Слоник.
– Чего?
– Пожалуйста, останься дома, со мной.
– У меня контрольная, репетиция оркестра, а Джуно бросил Купер. На этой неделе ей действительно тяжко.
– Тогда иди к ней, – согласилась Талли. – Ты ей нужнее. Ей в жизни непросто пришлось.
– Купер козел. Джуно еще этого не поняла, но без него ей будет лучше.
– Я про ее проблемы со слухом, – сказала Талли.
Она была просто помешана на глухоте Джуно. Ее всегда особенно интересовали люди, пережившие какую-нибудь беду, как в статьях или книжках, которые она читала.
– Честно говоря, думаю, она сейчас больше расстроена из-за разрыва с Купером, – заметила я. – Увидимся вечером, ладно?
– Пока, – попрощалась Талли, и я ушла.
Я оставила ее одну.
За мной заехала Джуно. Буквально через пару минут у меня зазвонил телефон. Звонила Талли. Хотела рассказать мне новые подробности о шведских беженцах или о новой трагедии из газет? Или она передумала насчет того, что я нужнее Джуно, и хотела, чтобы я вернулась домой?
Я отправила звонок на бесшумный режим и убрала телефон в сумку. Так что, когда я сказала, что пропустила ее последний звонок, это была неправда. Я его не пропустила. Я его видела, но решила, что не хочу с ней разговаривать.