делать этого во время представления?
Она не отвечает, но пристально смотрит на него, ее глаза сужаются от страха.
В зал заходит герр Нойхофф и пересекает его с такой скоростью, какой я от него не ожидала, учитывая его возраст и вес. Он несется к Петру с грозным выражением лица. Он видел его репетицию через окно, а может, кто-то рассказал ему об этом. Музыка прекращается с громким хлопком. Герр Нойхофф разговаривает с Петром. Говорит он тихо, но руками жестикулирует очень яростно. Петр категорично качает головой. Астрид обеспокоенно хмурит брови, наблюдая за двумя мужчинами.
Минуту спустя герр Нойхофф идет к нам, уже немного успокоившись, его лицо покраснело.
– Ты должна поговорить с ним, – грохочет он, обращаясь к Астрид. – Этот новый номер, где он передразнивает немцев…
Астрид с печалью поднимает ладони вверх.
– Я не могу остановить его. Таков уж он как артист.
Герр Нойхофф на этом не успокаивается.
– Мы вжимаем головы в плечи, стараемся держаться подальше от всего – так мне и удавалось держать этот цирк на плаву, мы стараемся защитить всех.
«От чего?» – хочу спросить я. Но не решаюсь.
– Скажи ему, Астрид, – настаивает герр Нойхофф чуть тише. – Он прислушается к тебе. Скажи ему – или мне придется отстранить его от выступлений.
Тревога проносится по лицу Астрид.
– Я постараюсь, – обещает она.
– Он действительно так сделает? – Не в силах сдержаться, я все-таки задаю этот вопрос, когда герр Нойхофф покидает здание.
Она машет головой.
– Петр – одна из главных причин, почему люди приходят в цирк, и его номера помогают цирку не развалиться. Не будет его – не будет выступлений, – добавляет она. Но она все еще огорчена. Ее рука дрожит, когда она откладывает бутерброд, к которому едва притронулась. – Нужно продолжить и отработать следующий кусок.
Я откусываю от своего, быстро проглатываю.
– Будет еще?
– Думаешь, люди заплатят, просто чтобы посмотреть, как ты висишь тут, как обезьянка? – Астрид грубо смеется. – Ты в самом начале. Просто качаться туда-сюда – этого недостаточно. С этим любой справится. Мы должны танцевать в небе, делать то, что кажется невозможным. Не переживай, в твоем номере я сделаю так, что когда ты отпустишь гриф и полетишь, я буду на нужном месте и поймаю тебя.
Хлеб, который я только что съела, застревает у меня в горле, когда я вспоминаю, как она летела вниз по воздуху.
– Лететь? – выдавливаю я.
– Да. Потому мы и называем этот номер летающей трапецией. Ты – вольтижер, ты будешь лететь ко мне. Я буду ловитором. – Она встает и идет обратно.
Но я остаюсь на месте, точно вкопанная.
– Почему я должна быть вольтижером? – осмеливаюсь спросить я.
– Потому что ни за что не доверю тебе ловить меня, – холодно говорит она. – Пойдем.
Она направляется к лестнице в противоположной стороне зала, параллельной той, на которую мы забирались ранее,