следующий день в приватной обстановке во дворце Никифор обсуждал со своим братом Львом внешнюю политику Византии. Остановились и на докладе посла Лиутпранда. Вскоре к ним присоединился и патриарх Полиевкт.
– Что думает патриарх по поводу выступления посла? – Обратился Никифор к нему.
– Этот нечестивый еретик посмел на собрании синклита обвинить меня в попустительстве, если не сказать покровительстве блудницам, назначавших епископами Рима своих любовников. И ставит в заслугу своему варварскому господину наведение порядка в Италии! – Возмущенный Полиевкт не скрывал эмоций. – А наши литургические драмы и церковные обряды этот варвар называет языческими.
– А еще он прозрачно намекнул, что, якобы ты занял трон Владыки вселенной незаконно, – добавил Лев. – Ни по крови, так как ты не являешься прямым наследником Романа, ни по юридическому праву, так как тебя не избирали в Организации Объединенных народов. И царь Арийстана, местоблюститель Владыки не передавал тебе скипетр власти.
– И еще этот, так называемый епископ причастен к распространению о тебе компрометирующих слухов, – обвинил посла патриарх.
– В конце своего выступления посол вспомнил о тетрархии принятой в Римской империи, – тут же добавил Лев. – От имени зарвавшегося немецкого Каролинга Оттона он предложил тебе именоваться августом императором греческим. И править восточной частью Римской державы. Своего же господина он предлагает называть августом императором латинским и отдать ему западную часть державы, намекая на то, что ты с ним ровня. Согласившись на это, мы подтвердим, что единого Римского государства больше нет.
– Кем этот варвар себя возомнил? Священные обряды и развратная жизнь некоторых епископов это не одно и то же! – Эмоционально, но уже более спокойным голосом продолжал отец Полиевкт. – А как сам Лиутпранд стал епископом, если не был перед этим ни монахом, ни диаконом? Не это ли вопиющее вмешательство в дела Церкви?
– Может отправить этого посла на площадь Быка? – Тут же предложил Лев.
– Успокойтесь оба. – Ничто не могло вывести Никифора из благодушного состояния. – Казнь посла была бы равнозначна объявлению войны. Еще рано. Пусть рекс восточных франков называет себя хоть августом императором, хоть Господом. От этого он не станет равным мне. Одна продажная шкура продает титулы, другая шкура не стесняется примерять их на себя. И дело даже не в титулах, которыми торгует Ватикан. В Болгарии царь Петр тоже величает себя императором болгарским, а Ашот Милостивый8 – императором армянским. Все они претендуют на равенство с государем Византии. Похвально их стремление, но это им не по статусу. Кто забыл, а кто расчетливо умалчивает, что базилевс Византии является законным Владыкой вселенной со времен самодержца Василия Македонянина9. И, следовательно, он первый среди равных и вправе судить их. И залогом этого стал Владыка вселенской Церкви – патриарх Константинополя.
Пускай я не по крови