Петров.
– Буду! – просияла девочка. – К нам пришла одна тетя и сказала маме, что даст деньги.
– Почему? За что?
– Ну, просто так.
– Ты сможешь мне показать эту тетю?
– Конечно. Она работает в нашей школе бухгалтером. Ее зовут Зинаида Ивановна.
Петров попросил прокрутить разговор немного вперед.
– А вот это она, – сказал он, когда на мониторе появилось лицо женщины. – Зинаида Ивановна Белкина, бывшая супруга моего подзащитного, которая давно пытается отсудить у него квартиру в центре Москвы, где никогда не была зарегистрирована по причине того, что брак продлился меньше года. Квартира вообще принадлежит родителям моего подзащитного. Прошу принять для осмотра документы о том, что Белкина сняла со своего счета крупную сумму денег за два дня до появления заявления о сексуальных домогательствах. И еще одна распечатка – ровно такая же сумма появилась на следующий день на банковском счете заявительницы. Ну и совсем маленькая, но характерная деталь. Среди наших свидетельниц есть сотрудник прокуратуры – вот она, двоюродная сестра Белкиной, которая с заявительницей до этого суда вообще была не знакома (сведения достоверные), стало быть, Таня ей ни на что жаловаться не могла. Теперь, пожалуйста, включите последние минуты нашего разговора с девочкой.
– А как тебе ваш преподаватель математики? – спрашивает адвокат. – Он хорошо к тебе относится? Ну там – гладит, руку пожимает, целует в щечку?
– Ой! Вы что! Это ужас, а не препод. Все наши так считают. Задолбал всех своей математикой. Один раз чуть кол за четверть мне не поставил. Говорит, в яслях лучше считают. Так пусть там и учит, правильно?
– Почти. Ты знаешь, что его судят?
– Ага. Так ему и надо. Пусть в тюрьму посадят, мы хоть отдохнем.
Петров кивнул секретарю, чтобы выключила запись. Посмотрел на подзащитного, который, сжавшись, как от боли, прижал ладонь к левой стороне груди.
– Он недавно перенес инфаркт, – сказал адвокат тихо. – Я все чаще испытываю стыд в храме правосудия. А вы?
…К машине Петров шел вместе с Мариной.
– Я в шоке, – сказала она, упав на сиденье. – Это же мрак. А ты гений, да?
– Да о чем ты, – поморщился Валентин. – Гении облетают вязкие болота… Знаешь, дорогая, сейчас подходящий момент, чтобы повыделываться перед тобой: типа вот какой я скромный герой. Но на самом деле это было просто участие в заведомо грязной игре. Не надо быть большим профессионалом, чтобы распознать сфабрикованное дело. В нем все не так и запах специфический.
– Но дело слушалось столько дней! И человек сидел в тюрьме! Ты считаешь, все это понимали?
– А для чего, по-твоему, фабрикуют дела, если не для того, чтобы растоптать чью-то жизнь… Да, думаю, все понимали.
– И ты разрушил этот заговор! Они испугались, да?
– Ну, я бы сказал, все еще проще. Никто не знал точно, на каком уровне утвержден заказ. На всякий случай подыгрывали ему. Меня считают информированным адвокатом. Я сказал: «Король