грохот, звон, крики! Испуганно обернулась Калима.
Старый шаман бежал, выпучив глаза, и лупил колотушкой в огромный бубен. За ним – жузги, из тех, что остались охранять поселение. Метались женщины, выкликая детей. А неподалеку, за юртами, вставал призрачный лес, все выше и выше, и вот уже деревья вымахали втрое против обычных.
Юрку окружили. Шаман тряс бубном у него перед лицом, кричал и брызгал слюной. Куда-то пропала Калима, мелькнул Ичин – его узкие глаза стали круглыми. Юрка испугался, что малька затопчут.
Рывок, натянулась цепочка – пленника потащили, он еле успевал переставлять ноги. Кругом вопили, дергали за куртку и волосы. В толпу ворвался жузг верхом на коне, подхватил Юрку и кинул в седло. Больно сдавил локтем горло, не давая шевельнуться. Из-под лошадиного брюха выскочил шаман со своим бубном, и перепуганный конь шарахнулся, давя людей. Вынырнула растрепанная Калима, швырнула бокшу. Сумку перехватил всадник.
Тряхнуло – лошадь пошла галопом. Жузги отстали, громко выл за спиной шаман. Лес приближался, обретая цвет, форму, запах. Огромные деревья упирались в небо раскидистыми ветвями. Ствол в несколько обхватов неожиданно возник перед лошадиной мордой, и конь взвился свечкой. Юрку толкнули с седла. Он больно ударился коленями и локтями, зарылся в палую листву и остался лежать. Суматошно колотилось сердце, а когда успокоилось, оказалось, что кругом очень тихо. Ни голосов, ни грохота бубна.
Юрка осторожно приподнялся. Всадника не было. Аула тоже. Куда ни глянь – великанский лес.
– Приехали!
Коснулся дерева – настоящее, серая кора крошится под пальцами. Юрка запрокинул голову, пытаясь разглядеть верхушку, и не смог. Ни хрена себе размерчики! Божья коровка затопчет. В горле пересохло, и он шумно сглотнул. Тогда какие тут хищники?! Метнулся, прижался спиной к стволу и в панике зашарил взглядом. Никого. Даже птиц не слыхать.
– Трусишка зайка серенький.
Губы слушались плохо, сказал погромче:
– Дурак!
Огляделся уже спокойнее и заметил сумку. С такой Азат ездил на пастбище – с длинной ручкой, на боку узор: ромбики и лошадки. Вытряхнул ее содержимое на лиственный ковер. Свертки из промасленной ткани, фляжка, что-то пестрое, моток веревки, огниво. Последним вывалился нож в кожаном чехле. Рукоять деревянная. Лезвие с узким кончиком, заточено отлично. Намного лучше, чем та безделушка, что отобрали когда-то.
На ощупь вставил кончик ножа в замок на ошейнике, попробовал шевельнуть. Не получалось, нажал посильнее, и острие соскользнуло. Юрка испуганно замер, чувствуя, как побежала вниз теплая капля. Чуть резче, и… Его передернуло.
– Нет уж, на фиг!
Оставил замок в покое и попытался разрезать ошейник. Лезвие скрежетнуло по проволоке. Юрка стиснул зубы и продолжил пилить, стараясь держать нож подальше от шеи. Было трудно дышать, приходилось останавливаться, чтобы откашляться и передохнуть. Отлично закаленная проволока не поддавалась, зато из ранки сильнее потекла кровь.
– Чтоб тебя!
Поднял