чего такая уверенность? – осведомился Дзинга.
– Это логично, – поддержал консула Онигеро. – Винчер прав: все остальное Компания уже пробовала, а больше ничего не придумано.
– Спасибо, Питер.
– Так что ты предлагаешь? – поинтересовался Фраскетти.
– Будем лавировать между Компанией и адигенами, – твердо ответил консул. – Стоять на своем, обещать, врать и слегка поддаваться. Полагаю, мы сумеем выйти из ситуации с минимальными потерями.
– Ляжем под адигенов?
– Попытаемся столкнуть их с Компанией, – улыбнулся Дагомаро. – Мы станем призом, за который они начнут драку. Призом, который не достанется никому.
– Как это? – не понял Фраскетти.
– Они упрутся, но в какой-то момент поймут, что проще отступить, – сообразил Онигеро.
– А мы останемся при своих, – закончил консул.
В зале повисла тишина. Примерно полминуты сенаторы взвешивали услышанное, после чего Фраскетти кивнул:
– В целом мне нравится.
– А что с Приотой? – кисло спросил Дзинга. – Будем воевать с землеройками?
– Приотская армия – сброд, – уверенно произнес адмирал Даркадо. – Им нечего нам противопоставить, кроме численности. У нас полное превосходство в технике и боевом опыте. Воздух – наш, море – наше, если же мы соберемся оккупировать континент…
– Пока не собираемся, – поспешно перебил военного консул. И вежливо ответил сенатору: – С Приотой постараемся договориться.
– А если не получится?
Пылкая речь адмирала Дзингу не впечатлила, и Дагомаро пришлось поддержать старого вояку:
– Если мы готовы сдаться после первой серьезной угрозы. Подчеркиваю: не после удара или тычка, а только после угрозы, то нам не следовало ссориться с Компанией. Нужно было допустить в Ушер их банки и позволить скупить акции наших предприятий. Мы получили бы деньги и ушли со сцены. Тихо и мирно.
– Ты выгнал отсюда банки Компании, – напомнил Дзинга.
– Потому что наши предки создали Ушер! – прогрохотал консул. – Наши отцы и наши деды! Их труд, ум, деньги, их упорство создали Ушер, а значит – Кардонию! Это наша планета! И я ее не отдам!
Яростные возгласы, яростно вспыхнувшие глаза – Винчер изменился в мгновение. Только что перед сенаторами сидел настаивающий на своем консул, а через секунду – лучший оратор Кардонии, прирожденный боец, патриот. И эта вспышка показала, что не зря, ох не зря именно на груди Винчера Дагомаро сверкал крылатый жлун – золотой значок консула.
– Но…
– Пойми, наконец, что нет никакого «но»! Нет! – Дагомаро вскочил на ноги. – Или Кардония принадлежит нам, или Компании. Или мы хозяева, или никто! Вы хотите оставить предприятия детям? Вы хотите, чтобы они владели Кардонией? Фил?
– Ты знаешь, что да, – пробурчал сенатор Фраскетти.
– Питер?
– Мог бы не спрашивать.
– Дзинга? Роджер?
Против никто не выступил. Сенаторы поджимали