они еле держались на ногах, их поливало дождем, песок слепил глаза и набивался в рот. Но вот наступила минута затишья, и до них снова донесся лай. Лаять мог только Топ. Но если это Топ, то интересно знать, один он или с кем-нибудь? Скорее всего, один, потому что если бы Наб нашел его, то, конечно, не блуждал бы так долго по берегу, а давным-давно был бы в пещере…
Не рассчитывая, что Спилет его услышит, Пенкроф сжал его руку, как бы желая сказать: «Подождите!», и побежал назад в грот. Через минуту он уже вышел оттуда, держа в руках несколько горящих веток, которыми он размахивал, как бы подавая сигналы и издавая резкий пронзительный свист.
Как бы в ответ на этот сигнал лай послышался уже гораздо ближе, и вскоре мимо изумленных людей в грот проскочила собака. Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет поспешили следом за ней. В очаг подбросили свежую охапку хвороста, и грот осветился ярким пламенем.
– Это Топ! – радостно закричал Герберт.
И в самом деле, это был Топ, великолепная собака смешанной англо-нормандской породы. От своих предков она унаследовала резвые ноги и тонкое чутье – два отличительных качества хорошей охотничьей собаки.
Это была собака инженера Сайреса Смита. Но она была одна. Ни ее хозяин, ни Наб не вернулись вместе с ней.
А между тем, каким бы чутьем ни обладала эта собака, она не могла одна найти это убежище, о существовании которого даже не знала. Это казалось более чем странным, особенно в такую ночь и в такую бурю. Но что было совершенно необъяснимо, так это внешний вид Топа: он не выглядел ни измученным, ни истощенным, он даже не был грязным.
Герберт подозвал к себе собаку и, обняв ее голову, начал ласкать животное. Топ не остался в долгу и в ответ на ласки юноши лизал ему руки.
– Если нашлась собака, значит, найдется и хозяин! – сказал журналист.
– Идем! – воскликнул Герберт. – Идем! Топ нас поведет.
Пенкроф не возражал. Он сам отлично понимал, что появление Топа до некоторой степени опровергало его мрачные предположения, и поэтому ничего не имел против того, чтобы идти на поиски.
– Пошли! – сказал он.
Перед уходом Пенкроф сгреб угли в очаге, тщательно прикрыл их сверху золой и, кроме того, положил в золу несколько сухих веток, чтобы можно было моментально развести огонь, когда они вернутся. Потом, захватив с собой на всякий случай остатки ужина, он бросился вслед за Топом, который отрывистым лаем звал их за собой. Спилет и Герберт поспешили за ними.
К этому времени буря свирепствовала так, что, казалось, достигла своего максимума. Было полнолуние, но бледный диск ночного светила полностью закрывали свинцовые тучи. Идти, выбирая дорогу, было невозможно. Оставалось только одно – положиться на инстинкт Топа. Гедеон Спилет и Герберт шли следом за собакой, а Пенкроф замыкал шествие. Разговаривать было невозможно. Дождь уже не был таким сильным, но ветер бушевал по-прежнему.
Но в этом путешествии была и хорошая сторона. Ветер с юго-востока дул им не в лицо, а в спину и не только не мешал идти, а, напротив, даже подгонял их, и они не шли, а летели на крыльях урагана. Песок, который поднимал ветер,