всех артериях и венах социального организма. Сократить им содержание – значит обречь на голодовку парижскую, а следовательно, и всю народную промышленность».
Ради Бога, господа, пощадите хоть арифметику и не доказывайте во всеуслышание перед национальным собранием всей Франции из страха, как бы она, к стыду своему, не одобрила вас, что от сложения получаются разные суммы, смотря по тому, складываются ли они сверху или снизу.
Как? Я иду нанять землекопа, чтобы он за 100 су провел канавку на моем поле, и в тот самый момент, когда мы договариваемся, приходит сборщик податей, отбирает у меня эти 100 су и передает их министру внутренних дел; мой договор с землекопом прерывается, а министр прибавляет новое блюдо к своему обеду. Как же, на каком основании позволяете вы себе доказывать, что этот официальный расход составляет прибавку к народной промышленности? Да разве вы не понимаете, что это – простая перестановка труда и пользования благами жизни? Правда, министр держит теперь лучший стол, чем прежде, но правда также и то, что у земледельца земля хуже осушена. Что парижский трактирщик нажил 100 су, я согласен с этим; но согласитесь и вы со мной, что землекоп, пришедший из провинции, лишился возможности заработать 5 фр. Тут можно сказать только одно – что официальное блюдо за обедом министра и довольный трактирщик составляют то, что видно, а залитое водой поле и оставшийся без работы землекоп – то, чего не видно.
Боже мой! Как трудно доказывать в политической экономии, что дважды два четыре; если же вам удастся доказать это, то все закричат: «Да это так ясно, что скучно становится». А потом решают вопрос, как будто вы ничего не доказывали.
IV. Театры, изящные искусства
Должно ли государство субсидировать искусства?
Разумеется, тут можно высказать очень многое и за и против.
В пользу системы субсидий можно сказать, что искусства обогащают, воспитывают и поэтизируют душу народа, что они высвобождают людей из тисков материальных забот, прививают людям чувство прекрасного, благотворно воздействуют на поведение, обычаи и нравы и даже на саму хозяйственную деятельность. Можно задаться вопросом, какой была бы музыка во Франции без Итальянского театра и Консерватории, каким было бы драматическое искусство без Французского театра, какими были бы живопись и скульптура без наших коллекций и музеев. Можно пойти дальше и поставить вопрос шире: разве без централизации страны и власти, которая как раз и обеспечивает субсидирование изящных искусств, развился бы тот изысканный вкус, который придает благородство всякому труду француза и способствует распространению произведений его труда по всему миру? И разве при таких результатах не было бы величайшей неосторожностью отказаться от обложения весьма скромным налогом всех граждан, который в конечном счете обеспечивает им во всей Европе превосходство и славу?
Однако этим и многим другим доводам, убедительность которых я не оспариваю, можно противопоставить