мы сами сдадим товар в магазин, – не соглашался Серёга. – Давай бери пачку бумаги, отсыпай табак, и возвращаемся домой.
По пути мы вспомнили, что прибыли из цивилизованного времени и привыкли каждый день пользоваться мылом. Плюс Серёге мыло требовалось для краски.
– Ещё нужно немного канифоли и льняного масла, – перечислял приятель необходимые ингредиенты.
– Льняное масло найдём дома, а канифоль нужно купить, – ответил я, хотя очень сомневался, что мы сможем сделать что-то путное из этих ингредиентов.
– Всё получится, – убеждал меня Сергей. – Я, правда, не помню точных пропорций и соотношений, но нечто похожее на типографскую краску замутим. К тому же нам не линогравюры печатать, а всего лишь примитивный текст на упаковках.
Дома мы расположились под навесом рядом с конюшней. Пока я определялся с размером упаковки и резал сапожным ножом трафарет, Сергей, словно средневековый алхимик, собирал ингредиенты. Залез в печь, которая была в доме и не топилась, наскрёб сажи, затем накрошил мыло и канифоль. Я ему выдал льняное масло. Маруську это, конечно, не могло не заинтересовать, но латунную миску мы у неё выцыганили с трудом.
Павлина Конкордиевна близко не подходила, хотя наблюдала, явно намереваясь потом всё доложить Ивану Григорьевичу.
Текст для упаковки был примитивным: «ТАБАКЪ» (крупными буквами) и ниже «Лучшее качество в России!» (помельче). Не поручусь, что буквы получились идеальные, да и резал я их на шероховатой поверхности. Сергей тем временем уже поджёг в миске льняное масло, ввёл в него канифоль, сажу и наструганное мыло. Пока не остыло, он начал быстро всё вымешивать деревянной лопаткой, тоже позаимствованной у Маруськи. Из пакли и какой-то тряпицы мы собрали подобие тампона и приступили к пробам.
Первый оттиск получился немного расплывчатым по углам. Но зрителей, кто упорно делал вид, что им безразлично, процесс всё же заинтересовал. Впрочем, дед Лукашка, что-то прошамкав беззубым ртом, сразу удалился, Павлина Конкордиевна почти сразу отвлеклась на другие дела, и лишь Маруська долго стояла с восторженным выражением лица.
Я продолжал штамповать текст на будущих упаковках и не сразу понял, что произошло. Небольшой курятник шёл пристроем к конюшне почти впритык к забору, отделяющему двор купца от соседей, и соседский пёс периодически устраивал подкоп и забирался, чтобы своровать курицу. И сейчас Павлине Конкордиевне повезло застать собаку на месте преступления.
– Фроська, твоя блохастая дрянь снова в нашем курятнике! – заголосила тётка так, что её могли услышать на другой стороне улицы.
Упомянутая Фроська долго ждать себя не заставила. И уже через пару минут разгорелся жаркий спор.
– Кацапка, кацапка! – орала на нашу Павлину Конкордиевну соседка, попутно пытаясь достать её плевком.
Для удобства женщина даже забралась на какую-то приступку, возвышаясь над забором.
– Сама кацапка! Мы из мещан! – вопила в ответ оскорблённая экономка. – Дулю тебе, дулю!
Это представление не могло не привлечь наше с