я сейчас преподаю в академии. Вы же сами…
– Я знаю! – перебил ее Хесс. – Пара часов в академии не основная ваша деятельность.
– Главный комиссар Тимбольдт об этом знает?
– Не волнуйтесь, я его проинформирую.
– Спасибо, – пробормотала Сабина. После отстранения Снейдера новым руководителем группы по расследованию убийств в БКА стал Тимбольдт, совершив невероятный скачок по карьерной лестнице. – О чем речь?
– Вчера вечером женщина упала с лестницы в своем доме и сломала позвоночник. Недалеко отсюда, в Майнце. Ее обнаружили только сегодня утром. Вероятно, речь идет об убийстве.
«Вероятно?» Сабина молчала. Хесс над ней издевался?
– Кража со взломом и убийством?
– Мы еще не знаем.
– При всем моем уважении, но это вряд ли расследование для БКА. Разве не уголовная полиция Майнца отвечает за…
– Немез! Пока что я решаю, где и когда расследование будет вести БКА. И этот случай важен! Погибшая – доктор Катарина Хагена.
Хагена! Не очень распространенная фамилия. Сабина положила материалы на кафедру и уставилась в окно. За парковкой академии, шлагбаумом и будкой вахтера на другой стороне дороги стояло могучее здание БКА.
– Хагена! – повторила она. – Как…
– Правильно, как Анна Хагена. Погибшая – ее сестра.
Сабина сглотнула. Не только потому, что взяла группу Анны Хагены, – она знала женщину лично. Хагене было около сорока пяти, и два года назад Сабина посещала некоторые ее занятия.
А теперь сестра Анны Хагены была мертва.
– И я должна?..
– Да, черт возьми. Вы должны заняться этим делом и, если речь действительно идет об убийстве, найти мерзавца.
– Анна Хагена уже знает, что ее…
– Нет, и это ваша вторая задача: аккуратно сообщите ей о случившемся.
3. Четверг, 26 мая
Харди потуже затянул ремень джинсов. Язычок пряжки вошел в последнюю дырку, не мешало бы проделать еще одну дополнительную. В очередной раз убедился, как человек меняется со временем. Хотя он набрал несколько килограммов в результате тренировок, его талия стала уже.
Он надел свою кожаную куртку и почувствовал, как она жмет в бицепсах и в груди.
– Давай проходи! – крикнул кто-то сзади.
Харди не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто вошел в комнату. Это был голос майора Кислингера, чьи интонации он слишком хорошо знал.
– Я сказал, проходи!
– Да заткнись, – буркнул Харди.
– Что?
Однажды Харди уже потерял самообладание, тогда он сломал парню челюсть, и это стоило ему еще восемнадцати месяцев.
Харди не был идиотом, чтобы повторять ту же ошибку. Тем более в такой день, как сегодня. Поэтому он промолчал.
– Что ты сказал?
– Ничего. – Харди закатал рукава кожаной куртки и сунул руку во внутренний карман. Там лежали солнцезащитные очки. Он протер стекла своей черной футболкой и нацепил очки на коротко остриженную голову. Его когда-то светлые волосы поседели на