ждала, что он скажет. Этот момент казался бесконечным. Оливия пыталась посмотреть врачу в глаза, но он глядел в пол. Все признаки указывали на то, что в ее семью сегодня пришло горе. Поняв это, ей оставалось со страхом и тревогой ожидать. Врач медленно снял маску сначала с одного уха, затем с другого, и, наконец, он поднял глаза.
– Твоя мама умерла, – скорбно произнес он.
Эти слова, как удар по голове. Оливия отвернулась и закрыла лицо руками. В глазах потемнело, не хватало воздуха. На миг она выпала из реальности и помчалась по коридорам больницы, потеряв халат. Сознание вернулось, когда она лицом почувствовала ветер. Макс поймал ее и прижал к себе. Оливия надрывно плакала. Это, несомненно, самый худший день в жизни. К такому нельзя быть готовым.
После похорон Оливия и Анастейшн взяли небольшой отпуск, чтобы прийти в себя. Эмоциональное давление было слишком сильным, чтобы учиться дальше. В квартире темно и неуютно. Сестры сидели в комнате, каждая в своем углу. Через неопрятно задернутые шторы пробирался дневной свет. Погода за окном скверная. Дети не могли даже поесть.
– Почему ты не ответила на звонок? – нарушила гробовую тишину Ана.
– Не знаю…
– В тот день я говорила с ней… Она ждала тебя… И надеялась, что ты приедешь. Ей стало плохо, и я позвонила тебе. Это был наш последний разговор.
– Замолчи! – не выдержала Оливия.
Чувство вины ежедневно овладевало ее разумом. Вина, которую не искупить. Ошибка, которую не исправить.
Послышался стук в дверь. Оливия встала и, глубоко вздохнув, поплелась к двери. Она ожидала увидеть кого угодно: Макса, Дасти или майора Тейлора. Но зашел ее дядя с женой и дочерью, девушкой лет семнадцати. Анастейшн нашла в себе силы выйти из комнаты.
– Вы помните меня?
– Да, дядя, – тихо ответила Ана.
– Знакомьтесь, Кэтрин, моя жена и Диана, моя дочь.
Кэтрин высокая и худая. Муж не скупился на дорогую одежду для нее. Поэтому она приехала в своем лучшем пальто. На тонких пальцах блестели платиновые кольца. Рядом с ней стояла ее маленькая копия. Она подражала матери абсолютно во всем: жесты, манера говорить. Они обе пренебрежительно посмотрели на замученных, несколько растрепанных сестер. Оливии и Ане стало тошно от этого взгляда.
– Девочки, я понимаю, что вам обеим тяжело. Ваша мать в последние дни попросила о помощи меня. Одна из вас поедет со мной в Уайтхорс. Там у меня работа и дом. Естественно, поедет Оливия, так как она старшая.
– А как же Ана? – возмутилась Оливия. – Я не брошу ее здесь.
– Никто не собирается ее бросать. Я отдам ее в пансионат. Выучится и приедет к нам.
– Я уже учусь. У меня будет работа в агентстве «Эксперты».
– Забудьте об этом. Выучишься там, где я скажу.
– Дядя, мы не готовы ехать. Я не брошу Анастейшн.
– Завтра вечером вылетаем. И это не обсуждается. Попрощайтесь с друзьями. У вас начинается новая жизнь.
– А у нас ужина, понимаю, сегодня не будет? Мы устали и голодны.
– Конечно, тетя Кэтрин. Сейчас мы с Аной все устроим.
Кэтрин повернулась